Передышку Дмитрий Пожарский использовал как нельзя лучше: он окружил свой стан несколькими рядами обозных телег, расставил пехотинцев с «огненным боем». Получилось нечто вроде острожка. Воевода сам подавал пример мужества и стойкости, призывая ратников: «Лучше погибнуть всем на месте, чем уступить поле боя врагу!»

На что рассчитывал воевода, кроме мужества своих немногочисленных воинов и укрепления из обозных телег, которое поляки не могли штурмовать в конном строю?

Дмитрий Пожарский правильно оценил то гнетущее впечатление, которое произвели на «лисовчиков» тяжелые потери в дневном сражении, нежелание наемников штурмовать укрепления, из-за которых их могли расстреливать в упор стрельцы и вооруженные «огненным боем» пешцы.

Предыдущие бои научили интервентов осторожности, приступы к острожкам, как правило, кончались для них неудачей. Кроме того, Дмитрий Пожарский надеялся, что отступившие татарские и русские воины в конце концов вернутся, видя, что их воевода продолжает сражаться, и усилят «осадную рать». Так и получилось.

На немедленный приступ «лисовчики» не решились. Вечером пан Лисовский отвел свое воинство на 2 версты и остановился на ночлег. А в русский лагерь, на огонь костров, всю ночь собирались беглецы, спрятавшиеся от польской погони. Погибших оказалось не так уж много. У Дмитрия Пожарского было теперь достаточно воинов, чтобы надежно прикрыть все свое импровизированное укрепление.

Это понял и пан Лисовский. Сражения он не стал возобновлять. 3 дня противники стояли друг против друга, и это было на руку Пожарскому – он ждал дополнительных подкреплений из Москвы. Лисовскому же ждать подкреплений было не от кого.

Было и еще одно, неблагоприятное для пана Лисовского обстоятельство. Иноземные наемники, составлявшие немалую часть его войска, не отличались надежностью, их можно было попросту перекупить. В лагере Пожарского находился его старый знакомый, шотландский капитан Шоу с несколькими своими соотечественниками. Шоу по совету Пожарского послал своих людей в лагерь Лисовского, и они быстро договорились о переходе шотландских и английских наемников на русскую службу. Войско пана Лисовского рассыпалось на глазах.

Тогда Лисовский решился на коварный маневр. Он тихо покинул лагерь и обходным путем, через Кромы и Болхов, быстро двинулся к Калуге, надеясь, что Дмитрий Пожарский, задержавшись под Орлом, оставит этот богатый город без защиты. Но пан просчитался, воевода разгадал маневр и по прямой дороге послал к Калуге конные сотни. Сам же, получив значительные подкрепления из Казанского края, поспешил к Перемышлю, чтобы преградить путь Лисовскому. Пан Лисовский не принял сражения. Он сжег Перемышль и отступил к Вязьме, а затем еще дальше – к Ржеву. У него оставалось не более половины войска, которое начинало поход…

Но в дальнейших военных действиях Дмитрий Пожарский уже не участвовал. Больной воевода остался в Калуге, передав командование своему брату Лопате-Пожарскому.

О нем вспомнили только через год, и вновь при обстоятельствах чрезвычайных. Продолжавшаяся война с Польшей и Швецией требовала огромных денег, а казна оказалась пуста. Обычными средствами собрать необходимые деньги было уже невозможно. Вопрос передали на рассмотрение Земского собора, который согласился на чрезвычайный сбор «пятой деньги» по всей стране, однако потребовал, чтобы во главе этого дела стоял человек, пользующийся безусловным доверием. Таким человеком был только князь Дмитрий Михайлович Пожарский. В помощники ему определили дьяка земского ополчения Семена Головина. Так воевода оказался во главе финансового ведомства всей страны. К сожалению, рядом с ним не было верного соратника по земскому ополчению Кузьмы Минина, который умер в 1616 г. по дороге из Казани, куда был послан «для розыска» о злоупотреблениях местных властей.

Была и еще одна «государева служба» князя Дмитрия Михайловича Пожарского – дипломатическая. Правительство Михаила Романова старалось использовать авторитет и популярность прославленного полководца и поручало ему важнейшие дипломатические переговоры. Например, именно Дмитрий Пожарский имел дела с англичанином Джоном Мериком, который выступал как посредник в переговорах между Россией и Швецией, участвовал в составлении условий мирного договора. Как известно, Столбовский мирный договор со Швецией был заключен в начале 1617 г., по нему шведы вернули Новгород, Старую Руссу, Ладогу и другие северные города, но устье Невы и Карелия для России были потеряны.

Осенью 16I7 г. возобновилось наступление польских королевских войск на Россию: королевич Владислав снова попытался захватить русский трон. Русские воеводы сняли осаду Смоленска и отступили. Войско гетмана Ходкевича заняло Вязьму. Другое сильное польское войско двинулось на Калугу.

Как и раньше неоднократно случалось, в минуты опасности на военную службу был призван воевода Дмитрий Михайлович Пожарский, на этот раз – по прямому требованию жителей Калуги. В Москву приехали «выборные от всех чинов» и просили царя прислать в Калугу воеводу Пожарского.

В октябре 1617 г. с небольшим отрядом из двух десятков московских дворян и тремя сотнями стрельцов воевода поспешил в Калугу. Город был почти беззащитен: там оказалось всего лишь около 800 дворян и стрельцов. Военную силу нужно было искать на месте, и Пожарский сумел это сделать. За рекой Угрой стояли таборы казачьих атаманов. Он предложил казакам «государево жалованье», равное денежным выплатам дворянам и «детям боярским». Сыграл, конечно, свою роль и личный авторитет воеводы. Вскоре в Калугу пришли 2 тыс. казаков. Еще 1 тыс. стрельцов и казаков с «огненным боем» Дмитрию Пожарскому удалось получить из южных городов – осенью опасность крымских набегов уменьшилась, и необходимость держать в пограничных крепостях на «крымской украине» многочисленные гарнизоны отпала. В самой Калуге спешно формировалось ополчение: были вооружены более тысячи горожан.

Но осадная армия в Калуге собралась не сразу, и первые бои с интервентами пришлось вести крайне незначительными силами. В результате воеводе Опалинскому с гусарской конницей в сражении под стенами города удалось разбить калужский отряд и взять в плен племянника Дмитрия Пожарского. Опалинский предпринял неожиданный ночной штурм и даже ворвался в город, но был выбит русскими ратниками. Полученный урок отрезвляюще подействовал на польского воеводу. Он отвел свое войско за 15 верст, в село Товарково, и встал на зимние квартиры. Всю зиму продолжались бои, которые в военных сводках нашего времени назвали бы боями местного значения. Но не эти частные успехи или неудачи являлись главным. Главным было то, что королевский план захвата Калуги явно провалился. Короля Сигизмунда III вынудили искать удачу в другом месте.

Было решено, что королевич Владислав и гетман Ходкевич летом 1618 г. пойдут прямо на Москву. Первой целью похода стал Можайск. Сюда пришел из-под Калуги и воевода Опалинский со всеми солдатами. Фактически объединенными польскими силами командовал гетман Ходкевич. Королевская армия осадила Можайск. Попытки царского воеводы князя Черкасского помочь городу кончились полным провалом, войско его было разбито, а сам воевода, раненный ядром, увезен в Москву.

Вся надежда была на Дмитрия Пожарского. Его