С тех пор прошло более тридцати лет. Связник, который должен был принять у Ганса сообщение о том, что устройство начало работу на территории Советского Союза, или хотя бы уцелело и готово функционировать, на связь с ним ни разу не вышел. Возможно, он погиб еще тогда, в конце войны, когда Ганс чудом уцелел под бомбежкой в Дрездене. Молчал и приемник, вмонтированный в антикварный экспонат галереи. Глаза фарфорового филина, стоявшего на комоде под портретами жены, трех сыновей с женами и внуками, за тридцать лет ни разу не изменили цвет. Жена, которую он отыскал сразу после окончания войны, несколько лет назад умерла от сердечного приступа и похоронена здесь же, на одном из кладбищ Дрездена.

«Пришел и мой черед», – думал Ганс.

Он снова перебирал в уме тех, кому можно было передать его тайну, хранителем которой Ганс был вот уже тридцать лет. Передать информацию казалось Гансу необходимым, ведь хуже от этого никому не станет. Над секретной разработкой, которая являлась его тайной, кто-то наверняка сейчас работает. А зачем? Ведь имеется готовое решение, совершенно не нужное тем, кто его создал, но которое может пригодиться тем, кто живет сейчас. Тайна, порученная Гансу когда-то человеком из правящей верхушки, давно превратилась в исторический артефакт, воспользоваться которым его создатели так и не успели.

Ганс решился – он передаст тайну, и самой подходящей кандидатурой на роль хранителя оказался его собственный сын Карл. Отец давно хотел сообщить сыну о тайне, но все ждал подходящего момента. Сейчас он расскажет Карлу о секретной разработке, об орудии реванша, которое старательно готовили для ответного удара, но использовать не смогли. Расскажет о жизни его семьи после войны. О том, что самое дорогое у человека – жизнь. Свою жизнь легко можно погубить, если пожелаешь худшей жизни или смерти другим. Расплата за зло обязательно придет, вернется зеркальным отражением.

Ганс расскажет сыну не только о спрятанном приемнике, но еще и о том, что узнал при прохождении сверхсекретных курсов. Прикрепленный к нему специалистразработчик поведал о тайне уже находящегося в Советском Союзе психологического оружия. Сын, имея в руках приемник из антикварной статуэтки, найдет его в далекой России и сможет использовать в своих личных целях, возможно, в бизнесе. Пусть тайна, которой Ганс отдал всю свою жизнь, будет применена хотя бы так, но не уйдет бессмысленным грузом с ним в могилу.

Карл энергично потряс головой, отгоняя вдруг нахлынувшие воспоминания. С тех пор, как из уст умирающего отца он услышал эти странные истории, прошло много лет. Конечно же, это все сказки. Если бы было иначе, задумки немецких специалистов давно бы были взяты в работу, особенно сейчас, когда любые новые технологии приносят существенные деньги. Он ждал, что филин вот-вот изменит цвет глаз и сказочная тайна отца превратится в действительность. Тогда, схватив удачу за хвост, можно будет качать реальные деньги. Но глаза филина не зажигались. Вера в то, что рассказ отца реальность, постепенно исчезала, покрывалась пылью времени, а поведанная тайна превращалась в сказочные выдумки и не более того.

Сегодня утром все изменилось. Карл, хотя и понимал, что все это сказки, филина выбрасывать не торопился. Тот со своими глазами, которые много-много лет не хотели менять цвет, по-прежнему стоял в его кабинете на комоде под портретом отца и в память о нем. Выходя утром из квартиры, Карл по сохранившейся привычке взглянул на филина и остановился как вкопанный. Глаза филина сменили цвет. Они, постоянно до того зеленые, стали ярко-малиновыми и мигали. Началось это, может быть, еще ночью. Вначале вспышки были частыми и яркими. Постепенно интервал между ними увеличивался, а яркость падала. Трансформацию глаз филина Карл наблюдал еще минут пятнадцать. Потом все прекратилось. Глаза приняли свой первоначальный цвет. Сейчас, сидя за рулем и анализируя вновь нахлынувшие воспоминания и события сегодняшнего утра, Карл ощутил определенную тревогу. Хочет он этого или нет, но именно он получил информацию об оружии, засекреченном много лет назад и законсервированном на территории другого государства. Этой ночью его вдруг расконсервировали. Об этом и свидетельствовал сигнал. Раз позывной был принят и Карл понял его смысл, то теперь он становился участником каких-то довольно серьезных событий, которые могут затронуть и его лично. Сколько бы он, сидя за рулем, ни рассуждал на эту тему, для себя все же должен был твердо решить, нужно ли ему то, что совершенно случайно попало ему в руки и теперь в прочной связке с его жизнью, где к тому же фигурируют еще и большие деньги. Или же стоит разбить филина и забыть все, что нашептал умирающий отец. Чем он рискует? Он не рискует, пока не начнет действовать. Никто не знает, что ему поведал отец и что у Карла есть индикатор событий, которые могут произойти или уже произошли в России. Никто не знает, что для того чтобы найти секретное оружие, из музейной статуэтки нужно вынуть пеленгатор или радар или что-то в этом роде и с ним поехать в Россию. Отец ведь говорил, что ждет сигнала именно оттуда. Тогда, пока он не отыщет тайную разработку немецких специалистов, которую они закинули в Россию, и не войдет с ней в непосредственный контакт, никаких неприятностей не будет. Более того, если изделие столько лет не реанимировали, а воссоздали именно сейчас, то вероятность того, что в этом участвовали первоначальные разработчики, очень мала. Возможно, установку восстановили для каких-то коммерческих или криминальных целей. Но если так, тогда Карл готов начать борьбу за секретную разработку, и еще вопрос, кто кого одолеет. О психотронном оружии он много читал и размышлял. За эти тридцать лет он много раз прокручивал в голове варианты, как можно использовать устройство и что-то на этом заработать, иногда приходили в голову способы, может быть, и не вполне законные. Ведь абсолютно законного бизнеса в природе не бывает, как ни крути. Бизнес – это всегда грязные деньги, ведь если не убивать (а в бизнесе с оружием это делать наверняка придется, именно для этого оружие и существует), а в какой-то момент не припугнуть, то и деньги капать не будут.

Насчет тайны отца (Карл поймал себя на том, что рассуждает сейчас не сам с собой, а с клиентом, с которым заключает договор на производство работ) делаю следующие выводы:

1. Для бизнеса выгодно иметь аппаратуру, действующую на психику конкурента в интересах держателя аппаратуры.

2. Реанимация аппаратуры в России с большой долей вероятности произошла в коммерческих целях.

3. Владение информацией о факте реанимации и местонахождении оборудования почти безопасно, если не входить в контакт с теми, кто его реанимировал.

4. Вопрос о контакте с реаниматорами и изъятии у них аппаратуры нужно решать по ходу событий, на месте, в России.

Если решения в отношении тайны отца принимаю, то завтра сажусь за стол (не за руль же) и расписываю возможные варианты дальнейших действий. Еще раз надо убедиться в том, что аппаратура реанимирована и функционирует. В России нужно отследить события, связанные с работой установки, дождаться повторных сигналов филина и попытаться увязать их с тем (безусловно, необычным, нетривиальным), что сейчас происходит в России. Все события, каким-то образом связанные с психикой человека, можно рассматривать как возможные результаты работы психотронной аппаратуры. Когда такие результаты нарисуются, радар можно вынимать из статуэтки. Здесь могут появиться и определенные риски, так как изъятие музейного экспоната из галереи – это кража у государства материальных ценностей в особо крупных размерах. Понятны и действия государства в отношении похитителей.