– Да так, бытовые подробности, бабы. Много баб – целый гарем.

– Понятно, крутой мужик. Вот прочти еще для общей эрудиции. Это все, увы.

«Увы» на самом деле представляло собой около сотни страниц мелким шрифтом. Турецкий воспользовался своим излюбленным методом: вытянул наугад лист из середины стопки и стал бегло просматривать, перескакивая через строчки, в надежде зацепиться взглядом за интересующее его слово или фразу.

«…Начальнику управления налоговой полиции… Рапорт… По результатам проверки заявления профсоюзного объединения… На предприятиях химического концерна „Farb Bench“ использовался труд нелегальных эмигрантов с нарушением законодательства об охране труда… что привело к гибели трех рабочих, предположительно выходцев из России. Личности установить не удалось… Один из задержанных показал, что устроился на сезонные работы, заключив договор и заполнив соответствующую анкету в корр. пункте телекомпании DT3 в Москве. Предъявленные им документы, якобы выданные при въезде на территорию Германии, оказались фиктивными. Задержанный был отпущен под залог 15 000 DM, внесенный его адвокатом (!), после чего скрылся… Московский корр. пункт DT3 является самостоятельным юридическим лицом. Учредители на паритетных началах: владелец DT3 Пауль Литтмарк и юридическая фирма „Biersak Ziegler“, специализирующаяся на авторских правах в области телевидения. Согласно имеющимся данным, контрольный пакет Biersak Ziegler через подставных лиц принадлежит сотруднику МИДа Гюнтеру Штайну, однако доказать это без санкции на проверку банковских счетов всех акционеров не представляется возможным, о чем…»

Вот вам, пожалуйста, и нелегальные эмигранты, удовлетворенно пробормотал Турецкий. Если поворошить реддвеевскую стопку, и наци найдутся, и русская мафия, и хрен его знает кто еще. Но доказать, конечно, невозможно. Хотя меня это как бы не касается.

Между прочим, стоит выяснить, в какой именно телекомпании работает Наташа Гримм. Случаем, не в DT3? Вот это был бы вариант!

Очередной тревожный сон заставил его снова подпрыгнуть на постели. Рыбак продрал глаза и услышал визг тормозов на улице. Вышел на балкон. Увидел, как из «Нивы» выскочили четверо мужчин, из них двое – с автоматами в руках. И не поверил собственным глазам. Наверное, все-таки сон. Вернуться к действительности заставил громовый голос консьержа, долетевший с первого этажа:

– Нет-нет, не там! Номер двадцать один, номер двадцать один!

Четверка, уже успевшая вломиться в какую-то комнату, поменяла направление и побежала на лестницу.

Рыбак с ужасом посмотрел на номер на своей двери.

Двадцать один… Двадцать один?!

Не сон.

Он попятился. Выбежал через черный ход. Сердце стучало, как кремлевские куранты. Попытался неслышно спуститься по лестнице вниз. Не выдержал напряжения, перемахнул через перила. Существенно сократил отступление, но выдал себя звуком падения.

– Сюда, сюда! – заорал консьерж.

Автоматчики успели оперативно развернуться, а последний – даже выстрелить.

Дзинь.

От перил, прикрывших Рыбака, посыпалась краска и куски камней.

– Я сказал: не стрелять! – заорал кто-то из них.

Что же делать? Соскочить вниз, с третьего этажа?! Да почему же нет, в конце концов? Или это хуже, чем получить пулю?! Он выбрался через окошко на лестничной клетке на балкончик, изрядно засиженный голубями, и, больше не колеблясь, спрыгнул на крышу припаркованной у «гостиницы» «Нивы». Упал на бок, скатился на землю и вскочил на ноги, как кошка.

Удар оказался не так силен, как можно было предположить. Но размышлять по этому поводу Рыбак не стал. Он бросился вперед по улице. Спринтерский бег никогда не был его коньком, но сейчас мобилизовавшийся организм работал прекрасно, и Рыбак с удивлением подумал, что получает даже некоторое удовольствие от этой гонки.

Мимо в диком темпе пронеслись аптека, винный магазин, видеопрокат, обмен валюты, еще один обмен валюты, парикмахерская, и еще один обмен валюты, джинсовый магазин…

Рыбак боковым зрением уловил, что четверка с автоматами только-только сбежала по лестнице. Но вот уже сзади раздался рев форсированного двигателя. «Нива» понеслась вдогонку.

Рыбак успел нырнуть в переулок, как ветер промчался вдоль дома, снова свернул направо и выскочил все на ту же улицу. Маневр был почти гениальный. Но тут Рыбак понял, что поторопился. Потому что, опоздай он хоть на пару секунд, преследователи проскочили бы мимо, а так он выскочил прямо на разгоняющуюся «Ниву».

Машина ехала на него. Водитель, мужик лет пятидесяти, с пистолетом и тот, кто сидел рядом, с укороченным «калашниковым» высунулись, каждый со своей стороны, и оба заорали:

– Он мой!!!

Рыбак сгруппировался и за полметра до угрожавшего ему бампера просто прыгнул вверх.

Машина пронеслась вперед, и Рыбак оказался у нее на капоте. Главное было – не останавливаться, и он продолжил движение вперед и вверх. Сперва – на крышу автомобиля, а затем вниз, на землю. Он просто перебежал через эту машину.

Оба стрелка начали палить еще в тот момент, когда Рыбак был перед «Нивой», и все больше вылазили из своих окон, меняя направление стрельбы, когда беглец оказался на капоте, прямо у них перед носом. В результате водитель отстрелил своему напарнику ухо, а тот разгромил витрину магазина напротив. Впрочем, это оказалась аптека, что для него было весьма кстати.

– Он в белой футболке, берите его! – заорал подстреленный, и остальные побежали в обе стороны улицы.

А Рыбак уже успел снова разогнаться, перебежал перекресток, нырнул в здание Рижского вокзала и тут вспомнил. Вот черт! Только теперь он сообразил, что оставил в гостинице куртку, а в ней – дискету.

Была не была. Глубоко вдохнул, выдохнул, спокойным шагом вошел на улицу. И напрасно.

Метрах в пятидесяти, но прямо на него бежали три человека, двое коренастых, а один тощий, и вот он-то как раз разогнался здорово.

Рыбак не стал замерять им финиш, он свернул налево и помчался по улице. Мимо проскочил джинсовый магазин. Он притормозил и чуть не влетел в витрину.

Так, что тут у нас? «Дизель». Скорее молодежный стиль, но не так уж ему много лет.

Продавец склонился под прилавком и не заметил его вторжения. Рыбак метнулся к раздевалке, за синей портьерой, как ему показалось, никого не было.

Но он ошибся.

Девица лет семнадцати только что сняла одни джинсы и еще не успела примерить другие. Узенькая полоска черной материи – вот все, что на ней было, если не считать несколько обношенной зеленой футболки. Тоже, кстати, дизелевской.

Рядом на табуретке лежала новенькая красная футболка, еще ожидавшая своей примерки.

Рыбак внимательно посмотрел на девушку.

Ну надо же! Это была его соседка по коридору, из общаги. У нее было немного широкоскулое лицо, большие темные глаза и ненакрашенные губы. Рыбак увидел их и, совершенно не понимая, что делает, впился своими губами, шершавыми и отвыкшими.