Далеко не все покушения были удачными. И хотя «фидаины» были обучены принимать обличья купцов и нищих, вельмож и разносчиков воды, музыкантов, воинов и муфтиев, мусульманских дервишей и христианских монахов, хотя они умели ждать месяцами, потому что не смели вернуться в Ламасар, не выполнив приказа, все равно не обходилось без провалов.

Настоящим проклятием для измаилитских «фидаинов» стал в XII веке неоднократно упоминавшийся нами султан Салах ад-Дин, великий враг крестоносцев, кумир мусульманского мира. Множество заговоров, направленных против него, сорвалось, ибо он был разумен и осторожен, а его охрана – неподкупна. После каждого заговора очередные исполнители закалывали себя либо бестрепетно шли на плаху.

Формально «фидаины» подчинялись лишь Гассану ибн Саббаху – именно он посылал их на смерть «к вящей славе Божьей». До наших дел дошла легенда о том, как «горный старец» с одним высокопоставленным гостем стоял на балконе у своей горной кельи. И когда знатный гость вслух позволил себе усомниться в том, что «фидаины» готовы выполнить любое приказание Гассана ибн Саббаха, «даис» указал гостю на «фидаина», стоявшего на на страже меж зубцов одной из крепостных башен. Затем «горный старец» взмахнул рукой, и, подчиняясь жесту Гассана ибн Саббаха, часовой кинулся с башни в пропасть.

Аналогичная история сохранилась и о другом «горном старце» – главе сирийских ассасинов Рашид ад-Дине ас-Синане (которого арабы Северного Ливана именовали «горным старцем» на своем, арабском, языке – «шейх уль-жебейль»), отделившемся от ордена по мере ослабления его внутренних структур, спаянных при Гассане ибн Саббахе железной дисциплиной. Мы еще подробнее коснемся ее несколько ниже.

«Фидаины» были послушными, фанатичными и упорными исполнителями порученных им орденским руководством кровавых миссий. А готовил их, награждал и наказывал комендант крепости Ламасар Кийя Бузург Умид. Особенно возросло значение старого перса, когда в последние годы жизни «горного старца» погибли, оклеветанные, его сыновья и были ликвидированы многие его соратники. Но передать всю власть Кийя Бузургу Умиду крайне недоверчивый и подозрительный ходжа Гассан ибн Саббах не хотел. Умирая, он завещал низаритам впредь подчиняться коллегиальному органу из четырех человек, которых назвал в завещании. И Кийя Бузург Умид был лишь одним из них, но не единственным наследником «худжжи».

«Даис» Гассан ибн Саббах перешел в мир иной в лето от Рождества Христова 1114-е (по другим данным – 1124-е) в возрасте семидесяти трех лет. После себя он оставил радикальную религиозную идеологию и тесно сплетенную сеть хорошо укрепленных горных крепостей, управляемых его фанатичными сторонниками. Орденскому государству Гассана ибн Саббаха было суждено просуществовать ещё сто тридцать два года…

Пик влияния ордена низаритов пришелся на самый конец XII столетия, после чего начался его неуклонный упадок. Это начало упадка ордена, основанного Гассаном ибн Саббахом, было связано с возвышением объединенной сирийско-египетской державы во главе с уже неоднократно упоминавшимся нами выше султаном-суннитом Юсуфом ибн Айюбом (курдом по происхождению), положившим конец правлению измаилитских халифов Фатимидской династии и получившим прозвище «Салах ад-Дин» («Защитник Веры»). С легкостью захватив прогнивший Фатимидский халифат, с которым у крестоносцев был заключен длительный мирный договор, ликвидировав фатимидского халифа (поскольку сам, как правоверный суннит, признавал только суннитского халифа багдадского), искоренив в течение трех лет измаилиискую ересь (в ее мусталитской форме) на Ниле, восстановив в Египте исламское правоверие (в его суннитской форме), курдский султан Салах ад-Дин (получивший этот титул в 1175 году от халифа багдадского), основатель новой династии Айюбидов, объявил себя единственным истинным защитником ислама. Отныне ближневосточным христианским государствам крестоносцев угрожала опасность с юга. Длительные переговоры с Салах ад-Дином, который видел свое предназначение в том, чтобы изгнать христиан с мусульманского Востока, не привели к существенным результатам. С 1171 года для крестоносцев начался тяжелейший период войн с Салах ад-Дином. На этот раз над Иерусалимом, оплотом христианства на Ближнем Востоке, нависла неотвратимая угроза…

Малочисленные, фактически отрезанные от остального христианского мира, ослабленные междоусобными распрями, правители государств крестоносцев теперь даже не думали о дальнейшей экспансии на сарацинские земли. Иерусалимское королевство подвергалось одной атаке мусульман за другой. Вполне естественно, что в такой безвыходной ситуации «франкам» не оставалось ничего иного, как заключить союз с низаритами. Поначалу вид выступающих единым строем мусульманских воинов (все-таки измаилиты формально считались мусульманами!) и крестоносцев вызывал недоуменные вопросы – как у мусульман, так и у христиан. Но к этому довольно быстро привыкли и те, и другие. По большому счету, низаритам было все равно, с кем воевать и на чьей стороне выступать. Ведь для них, верных адептов учения великого освободителя страждущего человечества Гассана ибн Саббаха, врагами – не людьми, а «видимыми бесами», «вредными демонами», «джиннами» – были все – и христиане, и мусульмане (не разделявшие их еретических, с точки зрения ортодоксального ислама, воззрений). Знатные «франкские» бароны, проживавшие в ближневосточных государствах крестоносцев, при случае щедро оплачивали услуги низаритов. Многие арабские и тюркские аристократы и военачальники пали в описываемый период от отравленных (и не отравленных) кинжалов низаритских убийц, выполнявших «франкские» заказы. Даже самому Салах ад-Дину, как уже говорилось выше, пришлось пережить несколько неудачных покушений, после которых он лишь по счастливой случайности остался жив. Однако союз крестоносцев и низаритов, оказался не слишком долговечным. Ограбив измаилитский купеческий корабль и перебив его команду, только что избранный королем Иерусалима (который, правда, еще нужно было отвоевать у мусульман!), маркиз Конрад Монферратский подписал себе смертный приговор. 28 апреля 1192 года, всего через несколько дней после избрания его королем Иерусалимским на совете «франкских» баронов Святой Земли, Конрад вздумал проехаться верхом по улицам славного города Тира. Неожиданно на него набросились два внешне ничем не приметных, скромно одетых человека, пронзившие свежеиспеченного Иерусалимского короля отравленными кинжалами. Естественно, убийцы оказались низаритскими «фидаинами». Один из саббахитов был схвачен на месте преступления и сожжен на костре, другому удалось скрыться (якобы «горный старец» все – и сожжение первого, и бегство второго – так и спланировал заранее; сожжение первого террориста ему было нужно для утоления чувства мести разъяренных «франков», бегство второго – чтобы было от кого получить подробный отчет «из первых рук» о совершенном теракте). Между прочим, по одной из версий, упоминавшейся нами выше, Конрада «заказал» ассасинам не кто иной, как грозный «Мелек Рик» – знаменитый английский король-крестоносец Ричард I Львиное Сердце (недовольный тем, что Конрала Монферратского избрали королем Иерусалимским вместо лишенного короны Иерусалима друга Ричарда – Гвидона Лузиньяна, которому в результате пришлось удовольствоваться короной короля Кипра). Мало того! Другой венценосный крестоносец – король Франции Филипп II Август – во всеуслышание утверждал, что Ричард Английский и по его душу послал ассасинов, добравшихся якобы даже до славного города Парижа, так что христианнейший король Французский спасся только чудом! Конечно, Филипп Август был известным недругом Ричарда и мог возвести на него напраслину. Теперь, со столь солидной временной дистанции, трудно разобраться во всех этих хитросплетениях европейской и левантийской политики (тем более, что и сам Ричард едва не пал жертвой ассасинского кинжала). Как бы то ни было, но после ликвидации Конрада Монферратского низариты стали отправлять убийц в оба лагеря – и в мусульманский, и в христианский.