гордости — неподдельный. Бернара могли не любить и даже ненавидеть. Но не уважать? Никогда.

— Заходи, — разрешил канцлер, проворачивая на пальце перстень с символикой Януса Двуликого.

Гостья переступила порог покоев и сразу же сбросила с себя плащ, до этого скрывавший как фигуру, так и лицо женщины.

— Не скажу, что удивлен, — произнес Бернар, рассматривая лицо гостьи. — Вина?

Маргарита кивнула и, подойдя к канцлеру, обняла его.

— Ты сделал, как я велела? — уточнила она. — Франция не будет воевать с Германией?

Канцлер усмехнулся.

— Можешь не переживать об этом, дорогая, — ответил Хранительнице глава ключников. — Ваша воля исполнена.

Женщина выдохнула с явным облегчением. Ей нужно было снизить градус мирового конфликта, и это удалось.

— Будем надеяться, что этого хватит, — высказалась она. — Не хочу тебя пугать, но все действительно может закончиться плохо.

Бернар приложил палец к ее губам.

— Спокойно, дорогая, не волнуйся, — произнес он. — Я не так уж много знаю о вашем высшем администраторе, однако судя по тому, что мне известно, он крайне рассудительный молодой человек. Так что у меня есть все шансы пережить падение ключников.

Маргарита вздохнула, глядя на мужчину с тревогой в глазах.

— Все Хранители ему подчинились, — сказала она. — Слишком много власти оказалось у мальчишки в руках. И как он ей распорядиться, пока не понятно. Одно хорошо, судя по всему, он сам до конца не понимает, какая мощь свалилась ему на голову. Иначе с его юношеским максимализмом вполне мог уже уничтожить нас и начать набирать новых Хранителей из своих сторонников.

Бернар молча направился к винному шкафу. У его гостьи имелся любимый сорт и любимый год урожая. Такие бутылки канцлер Франции всегда держал при себе — на случай внезапных визитов.

Мысль о том, что возможно не только от его ключников никого не останется, но и от Хранителей могут избавиться, заставила его не волноваться, а думать. К примеру, если все хорошо подать, может быть, удастся самому стать Хранителем?

Настоящим, а не той подставной фигурой, которая гасит внутренние конфликты поддельных ключников. Чем черт не шутит, когда Бог не видит? Канцлером Бернар тоже стал далеко не сразу.

— Скажи, дорогая, — возвращаясь к Маргарите уже с бокалом вина, произнес Бернар, — может быть, ты сможешь устроить нам встречу с вашим высшим администратором?

Хранительница нахмурила брови.

— Зачем тебе это?

Мужчина усмехнулся и отвел взгляд, изображая стеснение, которого не чувствовал на самом деле.

— Я занимаю одну из высочайших должностей во Франции, — сказал он негромко. — Возможно, я мог бы быть полезен вашему администратору не только в качестве ключника. Полагаю, один разговор с глазу на глаз, и все вопросы будут решены. Так или иначе, но я не вижу смысла бегать от судьбы. Тем более что с теми возможностями, которые вы так ярко продемонстрировали в Берлине, и бегать-то долго не удастся.

Маргарита крепко задумалась, взяв бокал из рук канцлера. Их пальцы при этом соприкоснулись и замерли на несколько мгновений. Но ни женщина, ни мужчина не почувствовали ничего особенного в этом случайном совпадении.

— Я попробую, Бернар, — наконец, приняла решение она. — Но ничего не могу пообещать.

Он улыбнулся, взяв ее за руку. И склонившись, поцеловал запястье.

— Твоего обещания — достаточно, дорогая.

Глава 19

Красноярское княжество, Ермаков. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Внедорожник лихо подпрыгнул с трамплина и, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, продолжил движение задним ходом. Машина виляла, объезжая расставленные на трассе конусы, не задев ни одного. Вылетающие из трасс-дублеров имитации автомобилей заставляли внедорожник крутиться, избегая столкновения, при этом не сбавляя скорости.

— Неплохо, — прокомментировал увиденное стоящий рядом со мной градоначальник Ермакова.

— Да, — кивнул я, глядя на то, как машина под управлением искусственного интеллекта вклинивается в быстрый поток автомобилей.

Для имитации движения на трассе мы установили только проекции машин. Остовы старых, набранных на свалке автомобилей, проржавели, но зато стоили копейки, и мне не пришлось бы платить их владельцам компенсацию в случае аварий.

— Но сможет ли она так же без подключения к Сети, Дмитрий Алексеевич? — спросил боярин.

— Сможет, Руслан Никифорович, — ответил я. — Однако гарантировать абсолютное избегание столкновений мы не можем. На дороге бывает всякое.

Боярин покивал, не споря с очевидным.

— Конечно, машина выберет вариант, при котором вероятность жертв среди участников аварии будет меньше всего, — продолжил я. — Но не все зависит от нее. Другие участники движения тоже должны быть разумны. А что касается экстремальной ситуации…

Я надавил на кнопку, установленную на панели перед нами. Автомобильный поток, в котором внедорожник лихо скакал между полосами, выходя на предельно допустимую скорость, растерял всякий порядок и контроль. Один ржавый остов врезался в бетонное заграждение, рассыпавшись едва ли не в пыль. Другой резко затормозил, и ему в зад тут же влетел шедший следом.

В мгновение ока на имитации скоростной трассы начался хаос. Наш внедорожник ускользал от столкновения шестьдесят три секунды, при этом продолжая наматывать круги по полигону. Но в конечном счете ему все равно пришлось остановиться, чтобы не врезаться в нагромождение битых остовов. И получить в задний бампер мощный удар от ближайшего преследователя.

— Ну, знаете, Дмитрий Алексеевич, — протянул Руслан Никифорович. — Я бы уже раз двадцать в такой ситуации насмерть разбился! А вы недовольны, по лицу вашему вижу. Да выпустите на дороги Русского царства эти свои машины, и вы сами не заметите, как на них пересядет большинство автовладельцев.

Я усмехнулся.

Боярин Шилов был прав с точки зрения сегодняшнего дня. Продемонстрированный результат, конечно, впечатляет, когда ты не думаешь о том, к чему приведет со временем развитие полностью автоматизированной автомобильной промышленности.

Но я-то представлял себе, как будет выглядеть подобное будущее. Машины, доступ к управлению со стороны которых попросту отсутствует. Огромные скорости и отсутствие пробок. Нулевая аварийность и при этом — всего несколько моделей автомобилей, различающихся исключительно внешней оболочкой, но с одинаковой начинкой для всех. Потому что когда на трассе все движутся со скоростью, превышающей двести километров в час, нельзя, чтобы кто-то выбивался из потока.

Но у нас здесь и сейчас десятки производителей автомобилей, и у каждого от пяти до двадцати моделей. К тому же каждый год на дорогу выплескиваются обновленные версии, но при этом никто не убирает устаревшие ведра с болтами, которые застали еще прошлый век.

Без введения единого высокого стандарта автомобилей ни о каком снижении аварийности на дороге говорить не приходится. А чтобы выдать каждому доступный транспорт, нужно менять всю систему в корне.

— Этого будет мало, — вздохнул я, отключая демонстрацию.

Застывшие остовы и немного