Дело в том, что социальный капитал нелегко охарактеризовать не только из-за его коллективной природы, но и потому, что, вникнув в идею, мы понимаем, что кроме открытого и закрытого социального капитала она включает такие культурные ценности, как уровень доверия в обществе.

Эти ограничения усложняют задачу измерения социального капитала, а также предполагают, что эти измерения возможны только в случае с ограниченным числом стран. Однако данные о социальном капитале, собранные исследователями до сих пор, по-прежнему предполагают то, что социальный капитал действительно способствует экономическому росту и осуществлению хорошего руководства. В период с середины до конца 1990-х годов в нескольких значимых работах социальный капитал был добавлен в модели экономического роста, обнаружив положительную связь между социальным капиталом и экономическим ростом после учета ранее известных социальных факторов.[161] Социальный капитал, хотя и неочевидный с эмпирической точки зрения, был ассоциирован с экономическим ростом.

Таким образом, на рубеже XXI века наше понимание экономического роста основывалось на пяти факторах: физическом капитале, человеческом капитале, социальном капитале (в который я включил институты), земле (сюда же относятся такие географические факторы, как минеральные ресурсы, климат, доступ к океану и т. д.) и рабочей силе (люди). Мы, конечно, можем спорить о размере, соотношении и экономической релевантности каждого из этих факторов, однако то, что эти пять факторов учитывались в последних попытках объяснения экономического роста, не подлежит сомнению.

Теперь я интерпретирую эти факторы в терминах материи, энергии, ноу-хау, знаний и информации, а затем объединю их с коллективным накоплением знаний, ноу-хау и информации, описанным в предыдущих главах.

Рассмотрим физический капитал. К примерам физического капитала относятся стиральная машина, здание, автомобиль, грузовик с цементом и ложка. Стиральная машина является физическим капиталом для прачечной, а ложка – для ресторана. Общим для всех этих объектов является то, что они представляют собой кристаллы воображения. Таким образом, мы можем описать физический капитал как физическое воплощение информации о практическом применении знаний и ноу-хау, используемых при его создании. Физический капитал состоит из воплощенной информации и является эквивалентом кристаллов воображения, подробно описанных во второй части книги.

Теперь давайте обратим наше внимание на человеческий и социальный капитал. Человеческий капитал представляет собой запас знаний и ноу-хау общества, воплощенных в индивидах. Он отличается от знаний и ноу-хау, воплощенных в сетях, состоящих из людей. Социальный капитал, с другой стороны, – это способность общества создавать связи, то есть способность общества формировать сети, необходимые для накопления большого объема знаний и ноу-хау. Тем не менее социальный капитал не является знанием или ноу-хау, воплощенным в этих сетях. Скорее это способность создавать эти сети, способность, которая, как мы видели ранее, зависит от личных ценностей, коммуникационных и транспортных технологий, стандартов и доверия.

Что отсутствует в этой концептуальной картине, так это знание и ноу-хау, которые накапливается обществом на коллективном уровне в фирмах и в состоящих из них сетях. Как мы увидим, это помогает нам лучше объяснять производительность экономики и прогнозировать экономический рост.

Прежде чем я объясню, как можно охарактеризовать знания и ноу-хау, накопленные обществом на коллективном уровне, необходимо обсудить чрезвычайно важное различие между идеей основного капитала (stock), который обычно используется в агрегатных моделях производительности экономики и роста, и идеей разнообразия, которое имеет решающее значение для создания моделей, учитывающих идентичность содержащихся в этой модели элементов.

Как я упоминал ранее, недостаток таких традиционных способов измерения человеческого капитала, как длительность обучения или баллы, набранные при прохождении стандартизированных тестов, заключается в том, что эти способы не учитывают информацию о разнообразии знаний и ноу-хау, воплощенных в социальной сети (рис. 12).

Рис. 12[162]

Некоторые студенты могут быть более талантливыми спортсменами, в то время как другие могут иметь склонность к искусству, математике или языкам. Тесты не предоставляют информацию об этом разнообразии, поскольку они предназначены для измерения перекрывающихся знаний студентов и обычно учитывают узкий набор навыков.

Подобная критика применима и к способам измерения физического капитала. Традиционно физический капитал учитывался путем сложения цен относящихся к нему предметов. При такой агрегации мы могли бы сказать, что до тех пор, пока сумма цен остается неизменной, кухня с тремя печами, но без посуды эквивалентна кухне, в которой есть только одна печь и все, что необходимо для приготовления еды. Идея использования рыночных цен для агрегации предметов неявно предполагает рынок, на котором мы можем обменять ненужные предметы на те, которые нам нужны.[163] Таким образом, в примере с кухней мы могли бы обменять наши дополнительные печи на посуду, которой нам не хватает. Хотя этот аргумент хорошо работает в теории, на практике торговать капиталом не всегда легко. Многие формы капитала имеют специализированные способы использования и востребованы лишь немногими людьми на рынке. Кроме того, когда мы рассматриваем инфраструктуру, мы вступаем на территорию, где изменить элементы или проекты практически невозможно. Попробуйте поменять три имеющихся у вас моста на нужный вам аэропорт или сотовую сеть на систему шоссе. Таким образом, если мы хотим последовать совету Леонтьева и сохранить идентичность элементов, участвующих в экономиках, нам следует рассмотреть способы измерения, сосредоточенные на разнообразии, а не на основном капитале, не только тогда, когда мы думаем о физическом капитале, но и при рассмотрении знаний и ноу-хау. Сосредоточив внимание на разнообразии, мы принимаем такие описания экономики, которые не допускают сложения яблок и апельсинов или автомобильных механиков и шахтеров, но могут оценить экономический потенциал, учитывая эти очевидные различия.