«Чем же помочь тебе, друг?..»

Но вот шут, поклонившись еще раз на все четыре стороны, опустился на колени, и мэтр Кабош, пошептавшись с ним о чем-то, начал поднимать свой меч.

«Все, не могу больше… Прочь отсюда!»

И тут что-то темное пронеслось к эшафоту, прямо по головам собравшихся людей, ответивших испуганным воплем. Арталетова толкнули на стену так, что он ударился головой, и все вокруг померкло…

* * *

Пришел в себя он в узком тенистом дворике, напоминающем колодец. Кто-то лил ему на лицо прохладную воду, и внезапно показалось, что все, только что увиденное, было обычным сном, ночным кошмаром после чересчур обильного ужина…

– Очнулись, господин? – В незнакомой женщине, с тревогой всматривающейся в его лицо, Жора узнал давешнюю торговку. – Ой, как я рада! Вы лежали такой бледный, такой бледный! Словно покойник…

– Спасибо. – Арталетов приподнялся и сел, опираясь на стену.

В голове все гудело, в ушах стучало, и вообще он чувствовал себя препоганейше. Возможно, лишь чуть лучше бедного Леплайсана.

– А я ведь так и не купил у вас пирожок, – слабо улыбнулся он женщине.

– А-а! Бог с ними, – беспечно махнула та рукой. – Все равно растоптали все. Совсем без выручки я сегодня осталась! То ли дело, когда колдуна Арталетта жгли! Ох, тогда и наварилась я… Раз в год, а то и в два такая удача бывает.

– Держите, – насильно всунул ей в руку тестон Жора. – Считайте, что я купил все.

– Да вы что? – даже испугалась торговка. – За что мне такие деньги?

– Берите, берите! Должен же я чем-то вас отблагодарить за спасение. Ведь, если бы не вы, толпа меня попросту затоптала бы.

– Да? – На лице честной женщины было написано сомнение. – В самом деле? Ну, я не знаю…

– В самом деле, в самом деле…

Георгий поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся в глубь дворика.

– Вы куда?

– Попью и умоюсь…

– Конечно! Там, за платаном, – колодец…

«Славная женщина, – с умилением подумал путешественник, доставая „хрономобиль“ и осторожно переводя колесико чуть-чуть в сторону минуса. – Не маловато ли я ей денег сунул?..»

«Не много ли это за простую услугу? – мучилась пирожница Мадлен, разглядывая тестон с портретом Генриха IV. – Он-то сгоряча отвалил мне денежку, а потом жалеть будет… Одет-то хоть и прилично, а небогато… Благоверная, поди, заругает. А может, он и не женат вовсе?..»

Тут мысли женщины, вдовствующей уже третий год, резко сменили направление: «Верну-ка я ему тестон этот. А потом приглашу в гости, предложу бокальчик вина, заштопаю порванный рукав…»

Мечтательница прошла за мужчиной, но нигде его не увидела.

«Где же он? Выход-то тут только один…»

И тут ее взгляд упал на приоткрытый зев колодца…

– Помогите, люди добрые! Средь бела дня человек утопился-а-а!!!..

* * *

Гуго, подмастерье сапожника, в тенистом уголке за колодцем только-только обнял белошвейку Мари, готовясь ее поцеловать, как над ухом кто-то смущенно кашлянул. А эхом ему ответил дикий визг перепуганной девушки.

И не так закричишь, когда прямо за спиной твоего ухажера вдруг ниоткуда появляется бородатый мужик, поначалу принятый за отчима! Да еще с какой-то цепью в руке!

– Простите, простите… – Жора пятился от впавшего в ступор прыщавого парня и визжавшей почище бензопилы миниатюрной брюнеточки в белоснежном чепце. – Извините, что помешал…

Похоже, что перемещение удалось. И время суток иное – ближе к вечеру, и небо застлано облаками… Теперь только выяснить, когда состоится казнь, и действовать!..

Так. Торговка вряд ли смогла бы утащить бесчувственного мужчину далеко, следовательно, Гревская площадь где-то рядом. А там обычно вывешиваются программки, словно перед театральным представлением.

Пустынная пока площадь с эшафотом, над которым трудилась бригада плотников, нашлась прямо за углом. Словоохотливых, надо заметить, плотников.

Они в красках расписали приезжей «деревенщине» предстоящее через три дня действо, вкратце обрисовали, не особенно стесняясь в выражениях, вину преступника и даже указали лучшие места, которые следовало занять заранее, желательно часов за двенадцать до «представления».

– А то ничего не увидишь, балда! – снисходительно похлопывали Георгия по плечу. – Получится, что зря тащился за столько лье. Лучше вообще не пожалей пары экю и договорись с кем-нибудь из домовладельцев: с балкона – лучший вид. Говорят, – понизил голос рассказчик, воровато оглядываясь, – что королева-мать сама будет с одного из балконов следить за казнью. Очень уж насолил ей наш Леплайсан…

Еще живой, шут уже становился народной легендой…

Итак, три дня. Очень много и очень мало времени. Что можно успеть сделать?

Я не гений какой-нибудь. Просто король, какими пруд пруди. Ну и довольно об этом! Все стало ясно. Вы меня знаете, я – вас: можно не притворяться, не ломаться…

Е. Шварц «Обыкновенное чудо»

«Еще пара-тройка таких фортелей с прыжком во времени отдельно от коня, – думал усталый путешественник, с трудом узнаваемый из-за плотной коросты дорожной пыли, покрывающей лицо и одежду, – и придется заниматься конокрадством… Никаких финансов не напасешься…»

И как это умудрялись герои романов пересечь Францию из конца в конец за пару дней? Вроде бы не так далеки от Парижа пресловутые Арденны, если смотреть по карте, а Арталетов уже чуть-чуть не загнал коня… В прямом, а не в переносном смысле, поскольку загнать, толкнуть или реализовать иным способом четвероногое транспортное средство в этом краю, населенном такими индивидуумами, что давешние виланы по сравнению ними сущие ангелочки, было бы просто безответственным делом. А что еще ждать от обитателей местности, через которую шляются все кому не лень, начиная с неандертальцев?

Чуть ли не ежегодные нашествия то с «чужой», то со «своей» стороны превратили обитателей столбовой дороги в истинных специалистов обороны, а их жилища в гибриды миниатюрных замков и дзотов-переростков. Попробуй сунься, вражья сила!

Да и то сказать – какая, спрашивается, разница поселянину, если красные… тьфу, королевская рать придет – грабят, бургундцы, австрийцы, испанцы и прочие тьмутараканцы придут – грабят, местный феодал решит пополнить казну, растраченную на «шестисотых» боевых коней и роскошные туалеты для жены и любовниц – опять грабят! Хочешь не хочешь, а придется постигать азы фортификации и отражения агрессора подручными средствами. Теми же вилами, например…

Размышляя таким образом, Жора изредка подхлестывал чуть ли не плетущегося шагом жеребца, сторгованного накануне у какого-то цыганистого оборванца, выдававшего своего Росинанта за арабского скакуна. На что уж наш герой считал себя дилетантом в области коневодства, но и он смекнул, что, судя по толщине ног скотинки, арабы использовали подобную породу исключительно в роли тяжеловозов.