Есть данные, что 26 марта командующий 1-м воздушным флотом генерал-оберст Келлер даже приказал организовать своеобразные учения. На льду одного из замерзших озер были в натуральную величину воспроизведены контуры боевых кораблей Балтфлота, расположенные в соответствии с местами их стоянок на Неве. Предполагалось, что, используя их, экипажи, коим предстояло участвовать в атаке, будут отрабатывать заходы для атаки и бомбометание.

Подобная практика не была новостью в Люфтваффе. Так, еще в конце декабря 1940 г. пилоты Ju-87 из I./StG1 и II./StG2, которым приказали вывести из строя британский авианосец «Илластриес», сильно досаждавший итальянцам на Средиземном море, тренировались на контурном макете его полетной палубы, установленном у побережья острова Сицилия, недалеко от порта Трапани. Учения пошли на пользу, и когда вскоре после полудня 10 января 1941 г. «Штуки» атаковали авианосец, немецкие летчики добились шести прямых попаданий и еще три бомбы взорвались в непосредственной близости от бортов корабля. «Илластриес» получил тяжелейшие повреждения и затем был вынужден уйти в США на ремонт, продлившийся почти год.

Одновременно Люфтваффе вели тщательную авиаразведку целей. В марте участились полеты самолетов-разведчиков над Ленинградом. В основном это были одиночные Ju-88D, которые часами безнаказанно кружили над городом и окрестностями. Время от времени над устьем Невы появлялись и истребители. Об активности германской авиации говорят боевые донесения 169-го зенитно-артиллерийского полка:

«6 марта. В 11.18 два Ме-109 на высоте 2000 м прошли по маршруту Форфоровский мост – Дом Советов – Автово – Урицк.

7 марта. В 14.23 один Ю-88на высоте 5500 м прошел по маршруту Кировский завод – Урицк…

28 марта. В 10.54 один Ю-88 на высоте 6000 м прошел по курсу Урицк – Кировский завод – Финский залив.

29марта. С 13.52 по 15.14 один Ю-88 на высоте 6000 м прошел по маршруту Финское Койрово – Пулково – Балтийский вокзал – Исаакиевский собор – Васильевский остров – Торговый порт. По данному маршруту противник произвел затем еще 5заходов».

Всего же в течение марта 1942 г. служба ВНОС зафиксировала 240 пролетов разведчиков. Правда, как обычно, один и тот же самолет записывался на постах в журналы наблюдений по нескольку раз.

Возросшая активность Люфтваффе, естественно, напугала командование противовоздушной обороны. Был сделан вывод, что немцы выявляют схему системы ПВО и ищут наиболее выгодные направления для нанесения бомбовых ударов по Ленинграду. О том, что целью атаки будут именно корабли, никто тогда не догадывался, хотя потом задним числом писали, что, мол, это было ясно с первого дня. Зенитчикам приказали усилить бдительность и проводить ежедневные тренировки расчетов для отработки боевых приемов.

31 марта командир Ленинградского корпусного района ПВО генерал-майор Зашихин приказал, чтобы все зенитные батареи, а также истребительные эскадрильи 7-го ИАК ПВО находились в состоянии боеготовности № 1. Операторы РЛС должны были неотступно следить за воздушной обстановкой. В район стоянки кораблей, к мосту им. лейтенанта Шмидта и заводу им. Ворошилова, были дополнительно переброшены батареи 160-го ЗенАП и подразделения 2-го ЗенПулП. Также 15 марта из Кронштадта в Ленинград перевели пять зенитных батарей Балтфлота.

Тем временем 28 марта был издан приказ по 1-му авиакорпусу Люфтваффе. В нем, в частности, говорилось: «Фюрер приказал, чтобы тяжелые русские боевые корабли, находящиеся в Ленинградском порту, бъши в начале ледохода уничтожены соединениями 1-го авиакорпуса». Операция под кодовым названием «Битье льда» («Eisstoβ»),[85]назначалась на 4–5 апреля 1942 г. Особый символизм ее названия становится понятным, если вспомнить, что именно на эти дни приходилась 700-я годовщина знаменитого Ледового побоища.[86]

Все цели были поделены между авиагруппами. Удары по линкору «Октябрьская революция» и легким крейсерам «Киров» и «Максим Горький» предстояло нанести Ju-88A из II. и III./KG1 и Ju-87D из III./StG1. При этом «Юнкерсы» должны были применять фугасные бомбы SC1000 и бронебойные бомбы РС1000 и РС1400. Для Ju-87D из I. и II./StG2 целями были минный заградитель «Марти» и остальные корабли, а для Не-111Н из I. и II./KG4 и II./KG27 – позиции зенитных батарей. Общее истребительное прикрытие осуществляли Bf-109F из I. и III./JG54.

В ночь на 4 апреля после долгого перерыва немецкие самолеты были снова замечены над Кронштадтом. Пара истребителей ВВС КБФ патрулировала в дежурной зоне, как вдруг их пилоты – подполковник В. С. Корешков и майор И. Н. Горбачев – сначала увидели разрывы зенитных снарядов, а затем вонзившиеся в небо лучи прожекторов. Летчики пошли на снижение и вскоре на высоте около 1600 метров заметили силуэт Не-111, который шел курсом на военно-морскую базу. После этого, по утверждению Корешкова, пара атаковала «Хейнкель» сзади-снизу с дистанции 100–150 метров реактивными снарядами и пулеметами, после чего «немецкий самолет загорелся и упал». Впрочем, места падения никто не видел. Данный факт можно оценить по-разному. Возможно, Люфтваффе продолжали тайно минировать фарватеры Кронштадта, используя одиночные самолеты, а возможно, в преддверии удара по кораблям хотели создать видимость, что главный удар будет наноситься именно по военно-морской базе.

4 апреля 1942 г. на дежурство на КП Ленинградского корпусного района ПВО[87]заступила оперативная группа во главе с полковником А. П. Рысевым. Приступив к работе, тот «удачно» пошутил, что, мол, погода стоит ясная и солнечная, а посему возможен вражеский налет. Однако большая часть дня прошла спокойно, и ничто не предвещало угрозы. Весенний день уже клонился к концу, когда в 18.05 по московскому времени операторы РЛС «Редут» № 4, располагавшейся в районе Волкова кладбища, обнаружили на своих экранах большую группу самолетов, находившуюся в 115 км южнее города.