Упомянул купчина, что о моем присутствии на празднике просили старшины гильдий Немецкой слободы. Когда, интересно, они успели просить, если мы только пару дней как тут? С другой стороны, почему бы не выйти в свет, тем более наши костюмчики уже должны будут сшить.

Посопротивлявшись для виду, согласился, после чего пошел вновь по рядам, уже планомерно высматривая часы.

Часы были, но стоили почти столько же, сколько моя будущая костюмная пара. Причем часы самые маленькие больше напоминали яйцо Фаберже. Поговорив с приказчиками, понял, что они простые перепродавцы, и мастера, которые тут считаются часовщиками, способны делать часы только кувалдой. Понятно, что при таком подходе размеры у часов получаются соответствующие.

Вспомнив узоры украшений, нарисованных портным, подумал, что помочь мне сможет только ювелир, и заглянул к портному выяснить, как до ювелира добраться.

Мастер был занят, похоже, нашим же заказом, но мне уделил немного времени. Узнав, что хочу добавить аксессуар браслет, рассказал, как найти ювелира. Жил тонких дел мастер на дальнем конце южной части города, в не самом престижном районе, и был молод. Может, поэтому тут и жил.

Мастерская, как у большинства ювелиров, была в его же жилье и могла похвастаться неплохим оборудованием. Явно большая часть зарабатываемых денег тратится мастером на инструмент, а новый дом отложен на потом.

Ювелира звали просто Марк, несколько не русское имя меня удивило, но выяснять подробнее не стал. Марк рассказал, как идет работа над украшениями к нашим костюмам, он думал, что меня только это интересует.

Когда озадачил его необходимостью браслета с часами, он развел руками, намекая, что не в состоянии такого сделать. И никто, кого он знает, не в состоянии.

Пришлось решать вопросы последовательно. Да, он может сделать браслет на руку, подобный остальным украшениям, в том числе и с корпусом, какой укажу. Да, он понимает, чего я хочу, и может все сделать, только с пустым футляром.

Сошлись на том, что он делает украшения и дает мне поработать в его мастерской над механизмом. Осмотрев все мелкие инструменты и увеличительное стекло, остался доволен. В принципе можно попробовать. Точности у часов не будет никакой, сплошная бутафория с колесиками, но мне и не штурманить с ними потребно, а только пыль в глаза пустить.

Придя домой, попросил Таю несколько дней меня не дергать – очередная мысль ударила. Тая, уже давно привыкшая к моим периодическим выпадениям из жизни, даже порадовалась. Сказала, что по церквам будет ходить и молить господа. О чем – не сказала, но догадаться было несложно. Потом наметила еще небольшую хозяйственную программу и ушла переговорить с управляющим.

Самое время садиться рисовать все, что помню о часах, а это не мало – часы не раз разбирал. Сколько зубьев у шестеренок, какой длины спиральная пружина, конечно, никакими силами не вспомню, а вот общую компоновку часов вспомню запросто. Передаточные соотношения шестеренок придется пересчитывать, опираясь на логику, так как формул не вспомню, если они для часов и были.

Значит, в часах две пружинки: одна заводная, которая запасает энергию вращения, и вторая часовая, которой и задается частота колебаний маятника. Маятник – кругленькое колечко, колеблющееся с бешеной частотой, так, что размазывается в движении, но разглядеть его можно, следовательно, частота колебаний меньше, чем смена кадров в кинофильме. Предположим десять колебаний в секунду. Тогда шпеньковый анкер, отрабатывая по одному зубу в десятизубой шестеренке, создаст опорную шестеренку со скоростью вращения один оборот в секунду. Дальше уже просто – передаточное отношение на секундную стрелку будет шестьдесят к одному, от секундной к минутной тоже шестьдесят к одному и от минутной к часовой двадцать четыре к одному. Очень хотелось сделать циферблат суточный. Порой на севере, если выпадаешь из жизни, не понятно – день или ночь. Во время многосуточного шторма также теряешься во времени. А двадцатичетырехчасовой циферблат можно оформить в стиле инь-ян.

Единственный недостаток, который всплыл на эскизе циферблата, очень мелкие цифры выходят. Порисовал еще варианты и, вздохнув, вернулся к обычному двенадцатичасовому измерению.

Начал прикидывать свои возможности по пропиливанию зубов в шестеренке. Получалось, тоньше миллиметра пропил мне не сделать никакими силами, и то для этого ювелирную нить надо будет использовать. Значит, один зуб на два миллиметра периметра шестеренки.

Исходя из основного соотношения шестьдесят к одному и из того, что шестеренок с одним зубом не бывает – минимум с тремя, но лучше с пятью, получаем на ведущей шестерне три сотни зубьев. Тридцать сантиметров периметра, что значит девять с половиной сантиметров диаметр колесика. И как прикажете из десятисантиметровых шестеренок делать наручные часы?

Шучу, конечно. Задачу тут будем решать от обратного: оси всех стрелочных шестеренок должны лежать по центру часов. Значит, максимальный радиус, который может себе позволить шестеренка – половина радиуса циферблата. Циферблат для мужских часов можно сделать радиусом в два сантиметра, по причине чего наибольшую шестерню ограничиваем тридцатью зубьями.

Какую можно сделать самую маленькую шестеренку? Пять зубьев – это десять миллиметров периметра, и диаметр около трех миллиметров – такое даже ювелиру нынче сделать затруднительно. Сколько тогда реально? Прикинув, остановился на диаметре пять миллиметров, что дало восемь зубьев.

Тридцать – на большой, восемь – на маленькой. Итого коэффициент будет четыре к одному, что для меня мало и требует слишком много шестеренок. Пришлось увеличивать циферблат до диаметра в пять сантиметров и добавлять диаметр больших шестеренок, так как маленькие уменьшить не мог технически. Вышло шестьдесят четыре зуба к восьми, или коэффициент передачи восемь к одному. А как же получить коэффициент шестьдесят к одному? Очень просто: двумя последовательными парами шестеренок. Одна пара – восемь к одному, вторая – семь с половиной к одному – получим в итоге шестьдесят к одному. Понятное дело, что маленькая шестерня первой пары и большая от второй должны сидеть на одной оси.

Разрисовав механизм и сломав голову над пространственным разнесением мешающих друг другу шестеренок, остановился на шести парах стрелочных колесиков и двух силовых шестеренок, передающих завод от пружины. Так как циферблат вышел большой, вернулся к своей мечте о двадцатичетырехчасовом отображении времени на циферблате, где одна половина будет белой, вторая – черной. Размер каждой цифры часа составил шесть миллиметров, что было уже вполне различимо. Внутри круга часовой шкалы, отдельно пойдет минутная шкала со своими цифрами – размером пять миллиметров и оцифровкой через пять минут. Эскиз вышел симпатичный. Если ювелир преобразует мои корявые цифры в красивые завитушки, будут вообще не часы, а шедевр. И пользоваться ими стоит как ювелирным украшением, так как точности хода не будет пока никакой, а вот на заводе подумаю и об этой проблеме.

Итак, появился объем работ для ювелира. В это время мне предстоит вырезать из латуни четырнадцать кружочков, нарезать в них в общей сложности почти пять сотен пропилов глубиной полтора миллиметра. Насадить в кондукторе кружочки на латунные проволочки-оси, пользуясь оловянным припоем, все это обточить, балансируя, и собрать на шасси, используя вместо подшипников крошку драгоценных камней. Отдельный разговор про подбор баланса, анкера и пружинок. Жуть. Но если на солидном приеме продемонстрирую такие часики, можно смело сказать, что дорогими заказами мы будем обеспечены надолго, невзирая на точность хода и живучесть латуни таких часов.