– А что делать математику дома? Я ученый, Анют, занимаюсь тайнами вселенной. Дома нет даже компьютеров такой мощности. Приходится перекрашиваться в коричневого, потом в Японию поеду, там тоже…

– Там будешь пластику с глазами делать? – Анна засмеялась. Она набирала французский номер Ивана. – Алло, Иван, ты мне можешь найти адрес или телефон некой Вагнер. Она где-то пригороде Парижа жила, у Формулы. Где-то во дворе.

– Что значит во дворе? – голос Ивана был сух. – Точнее можно?

– Из окна отеля виден был ее домик. Дословно. Вань, больше ничего не знаю.

В трубке молчали.

– Так можешь найти ее, или нет?

– Я все могу. Это вообще не вопрос. Перезвоню через полчаса, – Иван сменил гнев на милость. – Пропадала где? Искал тебя, найти не мог.

– Через полчаса я сама перезвоню, – девушка положила трубку.

– А ты, я вижу и, правда, шифруешься. Если понадобится – сама знаешь, квартира – машина в ракушке у подъезда, ключи в ящике с вилками лежат, – Алеша сел в кресло напротив, – Что случилось, Анют?

– У меня отец – имеет отношение к Аль Кайеде, – Анна откинулась на спинку офисного кресла. – И я попала в какие – то списки.

– Ха-ха-ха, – Алешка заржал весело и громко. Немцы, что убивали лягушатников за соседними компьютерами, оглянулись, – Ты только никому больше этого не говори. С чувством юмора не так много людей. Уж поверь мне. Ты хоть знаешь, что такое Аль Каида?

– Понятия не имею. Террористы какие-то. Усама, и все такое.

– Ну и с чего ты взяла, что имеешь отношение ко всему этому дерьму? – парень посмотрел на нее серьезно.

– Я родилась после московской олимпиады 80 года. Мой отец действительно может быть кто угодно. Ну, я-то не знаю его, а он может и правда, меня в какие-то списки внес, и есть правда террорист, – Анна сделала голос низким и произнесла это с акцентом.

– Тебе бы только посмеяться. Несерьезная ты девушка, – Алексей посмотрел на немцев, которые, услышав название и имя, притихли.

– Да мне кажется бредом вся эта муть. Ну, посмотри на меня. Разве можно сказать, что во мне течет арабская кровь?

– Да, Анют. Далека ты от реальности. Знаешь, кто выучил твоего папаню? – Алеша опять помедлил, прежде чем назвать имя и покосился на немцев, – Ты знаешь, что существует такая практика, заметь, международная практика, – инструкторов? Что в Корее в 50-е годы американцев били наши инструктора нашим оружием? А Вьетнам? То же самое – наши инструктора обучали как воевать с Америкой… А Ангола? Бейрут…

– А сколько ж этому… Ладену?

– Американские инструктора – учителя Бена Ладена. Он, Усама, неоднократно об этом говорил. – Алексей торжествующе посмотрел на девушку.

– Но… погоди-ка… это ж… как они сами создали организацию… что концов не могут сами же и найти? Что… совсем придурки что ль? – Анна встала и повернулась к немцам спиной.

– Вот это да… ты действительно этого не знала??!! Да ты шутишь! Это же всем давно уже известно. Даже Америка этого не скрывает, – Алексей крутанулся на кресле.

– Не… ну что же получается… что ж ЦРУ так хорошо их научили… что они… как говорится… превзошли учителя?

– А ты вообще слышала о противостоянии в холодной войне?

– Как это?

– Погоди-ка… Анна, ты не знаешь, что такое ЦРУ?

– Да знаю я, знаю… просто откуда ЦРУ в Афгане? Не… вообще… отпад… получается Аль-Каиду создало ЦРУ?!!!

– Именно. Они были инструкторами боевиков, и они частично финансировали деятельность моджахедов, – Алексей внезапно замолчал. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Он взял трубку и тут же протянул ее Анне:

– Это тебя. Странно.

– Алло. Иван, как ты узнал этот телефон?

– Да не бойся ты так. Если я могу узнать адрес какой-то Вагнер, значит и твое местонахождение – тоже. Номер высветился. Забыла? У меня же тут военная техника стоит. Короче. Она переехала в Реймс. Записывай номера телефонов, – Иван аккуратно продиктовал цифры, дважды повторив каждый номер. – Записала?

– Да, Вань, спасибо.

– Детка, не спеши благодарить. У меня для тебя плохая новость.

– Что случилось? – Анна сжала трубку.

– Не хочу тебя пугать, но включи вечером телевизор. Посмотри новости. Ты говорила, что у тебя была история с братом Шахина. Он сегодня утром уже выступил с заявлением. Повтор вечером будет. Посмотри, родная, – голос Ивана не выражал никаких эмоций.

– Вань, да скажи же ты мне, что происходит?! – Анна почти кричала в трубку.

– Мы все хотели бы это знать, – в трубке зазвучали гудки отбоя.

Четырехкомнатная квартира в Строгино была отделана по вкусу ее обитателей. Машина депутата Государственной думы остановилась прямо на тротуаре, почти вплотную к подъезду.

– Чертовы ветры, – Дмитрий Николаевич Шахин плотнее запахнул пальто, хотя до двери было два шага.

Квартира брата встретила его дружным повиливанием хвостов спаниеля и далматинца – двух собак – любимцев отсутствующего хозяина.

– Ну… куда… что… да уберите же вы этих псов. Они мне пальто все в шерсти вываляют, – Шахин не скрывал своего раздражения.

Молодая жена старшего брата увела собак и вернулась в прихожую. Шахин уже успел снять пальто и нерешительно топтался у двери, не желая попасть в детскую, где плакал маленький ребенок.

– Все на кухне. Вас ждут, – четким голосом секретарши позвала его Ольга.

На кухне сидели трое мужчин, недавних знакомых Анны. Блондин с круглым лицом и курносым носом допивал чашку чая.

– Очень хорошо. Все в сборе. Так что произошло? – Шахин сел на свободный стул и брезгливо поморщился. Он был меньше брата, худее и подслеповатее, хотя так же картавил и водил лупами стекол очков.

– Да с любовницей он удрал, чего тут рассуждать, – красивым грудным голосом Ольга вступила в разговор и тут же шмыгнула носом, – Как со мной, так все развлечения заканчивались на этой кухне. В луже блевотины. Лежал с белым языком, как труп. Это было для меня. А для какой-то шлюхи – и деньги, и Африка и Париж.

– Что ты говоришь, Ольга, – Шахин поморщился.

– Я уйду, вот я серьезно говорю, я уйду. Мне надоело его признания в любви слушать. На коленях одно говорит, а чуть я не появляюсь у него в офисе, как перестала его секретаршей быть, так на сторону!

– Да успокойтесь же вы. Дайте ей воды, – Шахин повернулся к окну.

– А чего мне успокаиваться? – почти кричала Ольга, – Я в свои двадцать четыре года найду себе мужа, а вот он с такой репутацией – никого. Думаете, я не знаю, зачем он себе в кабинете диванчик поставил?! Я все знаю. Я уйду, он снова останется в окружении трассовых давалок, дурак.

– Сама ты дура, – белобрысый встал. – Закрой свой рот, а то комната задохнется, истеричка.