Братья замолчали. Поезд выехал из Эксетера. Ник тщательно обдумывал ответ, а Бэзил, понимая, что брату нужно время, лениво листал путеводитель по Венеции. Ник все не мог решить, что открыть, о чем промолчать. Бэзил, разумеется, целиком и полностью прав. Когда-то Ник считался самым развитым из детей Майкла Палеолога, но только сейчас он осознал, что Бэзил, наверное, самый умный из них, несмотря на то что часто кажется чуть ли не дурачком.

— Мы оба сильно рискуем, — сказал он наконец, глядя в окно на залитые водой луга. — Ты ведь понимаешь?

— Иногда самый большой риск — сидеть сложа руки.

— Иногда — да.

— Думаю, сейчас как раз такой случай.

— С чего ты начнешь, когда приедешь в Венецию?

— Установлю местожительство нашего родственника. Исследую окрестности. Соображу, как лучше к нему подобраться. В общем, придумаю что-нибудь. Если один Палеолог по-родственному не заглянет к другому — это даже неприлично. Если Димитрий в Венеции, я найду способ набиться к нему в гости.

— А если его нет?

— Все равно, выясню хоть что-нибудь. Попробовать-то надо.

— Поосторожней там.

— Постараюсь. А ты — там.

— У тебя есть номер моего мобильного?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Бэзил и протянул Нику билет на поезд. — Тут запиши. Я позвоню тебе завтра и скажу, где я остановился.

— Не забудь.

— Большую часть несчастий мы навлекли на себя сами, Ник. Наверное, ты тоже так считаешь. Если бы мы не сожгли отцовское завещание… — Бэзил пожал плечами. — Кто знает?

— Ты молодец, что запомнил адрес Димитрия.

— Я сразу подумал, что он может пригодиться.

— Думаешь, он и есть Тантрис?

— Вполне возможно.

— Если так — ты суешь голову в пасть льва.

— В Венеции полно львов. Бронзовых и мраморных.

— Ты точно позвонишь завтра?

— Я же сказал — да.

— Может быть, у меня к тому времени будет кой-какая информация.

— Так скоро?

— Я встречаюсь с одним приятелем из Лондона.

— Который узнал для тебя…

— Может быть, и ничего.

— И все-таки…

— Я действую методом тыка, Бэзил. Давай пока оставим эту тему.

— Ладно.

— Может быть, я смогу приехать к тебе в Венецию, после Эдинбурга. Смотря как пойдут дела, конечно.

— Может быть, тебе придется ко мне приехать, — хмыкнул Бэзил. — Неизвестно, как пойдут дела у меня.

Они расстались на Паддингтонском вокзале. Как закоренелый аэрофоб Бэзил собирался ехать в Венецию поездом, который прибывал на место в пятницу утром. Поэтому сейчас он пересаживался на фирменный поезд «Евростар» в Париж. Он сбежал по ступеням в метро, остановился, помахал Нику рукой и улыбнулся во весь рот. На вид — просто чудаковатый турист. Брат. Теперь — единственный. Ник помахал в ответ, посмотрел, как Бэзил исчез в метро, слившись с толпой, и вдруг понял, как его любит.

Сам Ник пошел пешком в сторону Гайд-парка, соображая, осталось ли у него время до назначенной встречи с Марти Брэкстоном. Бывший его коллега, разговорчивый юрист Брэкстон, относился к законам и правилам с плохо скрываемым презрением. Когда-то они вместе с Ником делили офис в Милтон-Кинес, потом Брэкстон получил перевод с повышением и занял куда более выгодную должность в рекламном агентстве в Уэст-Энде. При всех недостатках он имел одно немаловажное достоинство — не любил оставаться в долгу. А Ник в свое время сделал вид, что не заметил использования рабочего телефона и компьютера для кое-каких махинаций, так что Брэкстон считал себя его должником. Пришло время платить по счетам.

Они должны были встретиться около Уиндмилла, между Бонд-стрит и Риджент-стрит. Брэкстон выбрал паб, куда захаживал довольно редко, в надежде не встретить там знакомых. Ник надеялся на то же самое, да еще на то, что коллеге удалось что-нибудь узнать.

Когда Ник вошел в бар, Брэкстон был уже там. Судя по тому, что осталось от пирога с почками, стейка и пинты пива, сидел он здесь довольно давно. Он поправился с тех пор, как Ник видел его последний раз, но выглядел хорошо. Марти Брэкстон и раньше худобой не страдал, а теперь и вовсе оброс жирком. Смех его стал еще более утробным, а улыбка — еще более самодовольной.

— Привет, Ник, — пробубнил он полным пирога ртом. — Неплохо выглядишь.

— Ты единственный, кто так считает.

— Да? Ну что ж, непохожесть — мой девиз. Пива?

— Да, пожалуй.

— Рекомендую здешний пудинг.

— Нет, спасибо, я сыт.

— Как хочешь.

Брэкстон махнул официантке, и та принесла пиво.

— Останемся здесь или пересядем в угол?

— Как скажешь.

— Тогда лучше спрячемся. Пойдем.

Брэкстон повел Ника к столику под лестницей и, как только они уселись, предложил выпить за счастье.

— Мои безошибочные внутренние антенны уловили, что тебе его в последнее время не хватает. Да, Ник?

— Семейные неурядицы.

— Вот тут ничем помочь не могу. Меня в свое время аист принес.

— Я надеялся, что как раз ты мне и поможешь.

— А, так на болтовню нет времени?

— Боюсь, что нет.

— Я рекламный агент, мне не пристало идти напролом.

— Зато я не рекламный агент.

— И никогда им не станешь — с таким-то отношением.

— Марти…

— Ладно, ладно. Без трепа — так без трепа. Итак, что я накопал в компьютере одного из известных тебе адвокатов? Ты ведь за этим пришел, Ник? Как думаешь, взломал я его или не взломал? — ухмылялся Брэкстон. — А разве я когда-нибудь подводил?

— Ты имеешь в виду…

— Это не комп, а дуршлаг, Ник! Там и делать-то было нечего. Хотя штука все равно незаконная. — Брэкстон попытался понизить голос, но без толку — его шепот походил скорее на рычание. — Исключительно для старого приятеля, Ник.

— Спасибо, Марти, я тебе очень благодарен.

— Есть за что. Потому что я полазил там подольше — для собственного интереса.

— И что?

— И нарыл кое-что. Эти симпатичные полмиллиона у «Хопкинса и Бродхерста» двадцать шестого января сняла компания «Девеластик». Знаешь их?

— Нет вроде.

— Сидят на Джерси. Может быть, просто фирма-пустышка. Информации ноль. Но мне удалось узнать имена руководителей. На всякий случай — вдруг тебе пригодится.

— Очень пригодится.

— Тогда держи.