Он потирал свою колючую бороду. Броуэрс напомнил ему о его семье. Законченный мошенник неожиданно снискал его симпатию.

Джейн подоткнула платье и скрестила ноги. Брукс посчитал, что потихоньку пришло время подниматься.

– Я не хочу утверждать, что вы знаете этого мужчину, – сказал Броуэрс оправдывающимся тоном. – Мальта – маленький остров. Возможно, до вас дошли слухи.

– Тогда вам надо к Аманду.

– Это тот владелец ресторана на Гозо? – спросил Броуэрс.

Плетс кивнул:

– Если кто-то и может вам помочь, то это Аманд. Он знает каждого иностранца на острове.

Джейн еще раз наполнила бокалы и перевернула пустую бутылку в ведерке со льдом – явный сигнал того, что она считала визит оконченным.

Через пятнадцать минут Брукс и Броуэрс сидели в перегретом внедорожнике.

– Что я сделал не так, Джонатан?

– Просто не повезло, – ответил Брукс. – Я не знал, что семейный вопрос для них – такая чувствительная тема.

– Тогда на Гозо, – вздохнул Броуэрс.

Брукс взглянул на свои часы.

– Без проблем, – сказал он с энтузиазмом. – На Гозо полно хороших отелей.

Броуэрс не спросил, почему Брукс хотел переночевать на острове. Так уж сильно он не спешил.

Когда вошел Версавел, главный инспектор Барт сидел и торопливо стучал по клавиатуре.

– Доброе утро, инспектор.

Версавел проигнорировал приветствие своего начальства, а также не поинтересовался состоянием его здоровья. Он чувствовал себя отвратительно. Сегодня он в первый раз почти за сорок лет не побрился и уже второй день носил одну и ту же рубашку.

– К нам вчера поступила важная информация о Вилльяме Артсе, – сообщил Барт немного погодя. Тишина его раздражала. Кроме того, он считал, что Ван-Ин и Версавел ведут себя непрофессионально. – Вчера я целый день пытался до вас дозвониться, – добавил он с упреком.

Версавел понюхал у себя под мышкой и состроил брезгливую мину, после чего сосредоточился на кофеварке.

– Вилльям Артс в прошлый вторник сел на самолет до Рима. Ты не думаешь, что нам лучше усердно заняться этим следом, инспектор? По-моему, тому, кто удирает сломя голову, всегда есть что скрывать.

– Оставьте это решать Ван-Ину, – процедил Версавел сквозь зубы.

Барт был, конечно, прав, но Версавел скорее упал бы замертво, чем признал это.

– Комиссар вообще сегодня еще придет?

– Хочешь доставить мне радость, Барт?

Главный инспектор повернулся вполоборота.

– Хотите, чтоб я вам радость доставил, инспектор Версавел? – Это прозвучало как детская рифмовка.

– Замолчи и оставь меня в покое, – резко бросил Версавел.

Барт отреагировал как больной паркинсонизмом. Он хотел что-то возразить, как-то неловко пытаясь подняться. Когда ему наконец удалось встать со стула, распахнулась дверь. Ван-Ин подумал, что он попал на съемочную площадку, где режиссер только что крикнул «снято!».

– Я забыл свой пропуск, а этот клоун у входа не хотел меня пропускать.

Версавел хихикнул. Ван-Ин использовал эту отговорку минимум раз в неделю.

– Новенький, конечно?

– Новехонький, – вздохнул Ван-Ин, пожимая плечами. Он бросил свой плащ на вешалку, проигнорировав Барта, и налил себе чашку кофе. С тех пор как какой-то идиот ввел понятие «чувство опасности у гражданина», все полицейские участки соревновались между собой в том, кто привлечет больше новобранцев. Гражданин должен был чувствовать себя в безопасности, а для этого требовался персонал. Такими темпами вскоре у каждой семьи мог появиться свой личный коп. А высокий уровень преступности, напротив, никого не волновал. За этим можно было следить по телевизору.

– Кто это был? – спросил Версавел.

– Робокоп 36 или 37. Хоть убей, Гвидо. Я их больше не различаю.

– Ребята на КПП всего лишь исполняют свой долг, – запротестовал Барт. – Раньше здесь все свободно входили и выходили. Самое время что-нибудь с этим сделать.

Он имел в виду новую охрану, которую главный комиссар Де-Ки установил у входа. Каждый посетитель должен был предъявить на КПП удостоверение личности, а у персонала были пропуска с встроенной магнитной полосой, которыми они могли открывать дверь из пуленепробиваемого стекла.

– Тогда они могли бы это, по крайней мере, делать хорошо, – издевался Ван-Ин.

Многие знали, что пуленепробиваемое стекло было вставлено неправильно. Достаточно было стукнуть по нему молотком, чтобы оно разлетелось на тысячи осколков. В довершение всего дверь между КПП и холлом была из прессованного картона. Крупный ребенок легко мог ее выломать. Если бы у него не получилось, то он мог бы предварительно взять с оружейного склада полицейскую винтовку, потому что склад находился рядом с КПП и за пределами охраняемой зоны.

Барт проглотил критику молча. Его руки дрожали над клавиатурой. В его мозге активно готовился гормональный коктейль, который, как по волшебству, превращал его кровь в бурлящую горную реку.

– Вилльям Артс был замечен в Италии, – процедил Барт. – Но это, кажется, никого не интересует.

– М-м-м, – фыркнул Ван-Ин. – Должен признать, что у нашего друга хороший вкус, но Ханнелоре во что бы то ни стало хочет в Португалию. Извини, Барт.

Версавел посмотрел на него с недоверием. Наступит день, когда Ван-Ин зайдет слишком далеко, и терпение Барта лопнет, как слишком сильно надутый шарик.

– Пойдем, Гвидо. Наш Пуаро занят. Сначала мы заедем ко мне домой за моим пропуском.

Версавел не заставил повторять ему это дважды. Еще до того, как Барт пришел в себя от второго сюрприза, оба мужчины, ухмыляясь, шли по коридору.

Ван-Ин припарковал «фольксваген-гольф» на площади Бюрг – эта привилегия предоставляется только полиции и горстке «аппаратчиков». Он развязал галстук и бросил эту удавку на заднее сиденье.

– Де-Ки ждет меня в одиннадцать часов в своем кабинете, – сказал он беспечно. – Но сначала я хочу обсудить с тобой кое-что с глазу на глаз.

– Значит, ты тоже не доверяешь этому типу.

Версавел перебрал пальцами по невидимой клавиатуре.

– Барт – тупица, а тупицы, как правило, злопамятные. Меня не удивит, если каждый вечер наш главный инспектор отчитывается старику о том, что мы делаем, а я это страшно не люблю.

Они пробирались сквозь неподвижное море народу, который, как стадо тупых коров, блокировал проход Блинде-Эзелстрат.

– Я полагаю, мы ищем спокойную террасу, – гадал Версавел.

– Нужда закона не знает, мой друг. С тех пор как дома «Дювель» не получишь, я вынужден ходить налево.

– Площадь Хёйденветтерсплейн?