Внушительные документы парней произвели неизгладимое впечатление на работниц «Розмарина».

– Нет-нет! Боже упаси! – успокоил Валдаев. – А как ее звали? Хозяйку дракона? Умоляю, имя!

– Вроде бы Ирина. Ирина. Да, точно.

– А я ей волосы красила, – вступила в разговор другая дама, тоже в ярком халате. – Припоминаю, она записывалась предварительно. Возможно, назвала фамилию. Надо спросить администратора.

Через секунду администратор увлеченно рылась в старых тетрадях и квитанциях. Так как Ирина надругалась над своим пупком более четырех месяцев назад, найти запись было нелегко.

– Вот! Линькова. Или нет, тут другая запись наслаивается… Линько… Или Ланько…

– Ланькова, – подключилась к разбору каракуль брюнетка. – Нет, Лунько.

– Девочки, Ланакова. Здесь написано Ла-на-кова. Разве вы не видите?

– Нет, Ланькова. Или Лунькова.

– Девочки, вы совершенно слепы. Ленакова! Ирина Ленакова!

Мнения основательно разделились.

– Ну и почерк у вас, – возмутился Здоровякин, заглядывая администратору через плечо. – Вас что, бомбили в тот момент?

– Это не я писала!

– Она недавно устроилась. Это наш предыдущий администратор, Фаина.

– А давайте позвоним Фаине и попросим ее вспомнить, как действительно зовут Ирину, – сказал Саша.

Девушки вмиг умолкли, погрустнели, опустили голову.

– Неужели умерла? – тихо предположил Здоровякин.

– Хуже, – хором вздохнули дамы, разрывая детективам сердце траурным всхлипом.

– Что?!! Что случилось с вашей Фаиной?!! – замерли мужчины. Они удерживали свою фантазию, однако она рисовала совершенно жуткие картины.

– Она выиграла в «Бинго-шоу» тридцать тысяч рублей… – трагично начала брюнетка.

Начало не предвещало ничего хорошего. Валдаев держался за сердце.

– …Купила путевку «Столицы Европы»… – продолжила администратор страшным голосом.

Илья подхватил Сашу, готового упасть в обморок.

– …и в Праге познакомилась с американским миллионером!!!

– Нет, вы представляете! Кривоногая Фаина!

– У нее и зуба сбоку не хватает!

– С самым настоящим миллионером! Владелец заводов по производству упаковки. Виллы на Канарах, Майорке и в Ницце!

– Три дома в Лондоне!

– Свадьба была – умереть не встать!

– Могла бы и в Америке справить, а не тут.

– Она и в Америке справила, не сомневайтесь. Она ж теперь миллионерша. Денег куры не клюют.

– А какой мужчина! Какой мужчина! Два метра роста, фигура… Вот как вы!

Здоровякин зарделся.

– Он вовсе не миллионер, – напомнил девушкам Александр. – Ладно, подруги, оставляем вас наедине с вашим непоправимым горем. Очевидно, лучше бы Фаине было умереть. Спасибо за помощь!..

Лиза припарковала «тойоту» у подъезда. Ехать на стоянку, а потом ковылять оттуда пешком не было сил. Весь день она отчаянно трудилась – за себя и за Лайму.

Та попросила «обсчитать» смету расходов для ее клиента. Нежность, испытываемая Елизаветой к подруге, не достигала глубин, позволяющих отдаться занятию с рвением и восторгом. Лиза взялась за многоэтажные математические расчеты с довольно кислым выражением лица. Она не имела права отказаться – Лайму настиг приступ гастрита. Очевидно, нервные переживания по поводу любовных и профессиональных успехов младшей коллеги окончательно доконали бедняжку. Лаймочка, стеная и покряхтывая, уползла в аптеку, залить поры алмагелем или еще каким-нибудь чудотворным лекарством. Естественно, сегодня она была не в состоянии считать на калькуляторе, но требовательный клиент ждал смету завтра утром. И Лиза взялась за работу. К вечеру ее веки приобрели замечательный розовый оттенок, глаза слезились.

Поднимаясь по лестнице, Лиза размышляла, зачтется ли на небесах ее доблестный поступок. Или неохота и внутреннее сопротивление, с которыми она согласилась на помощь, обесценивают подвиг? Или наоборот – то, что ей пришлось превозмочь себя, добавляет ценности поступку? Потом Лиза стала думать о том, что нельзя постоянно взвешивать, насколько хорошо она себя проявила, надо просто помогать людям. Потом Лиза задумалась о том, что она постоянно рефлексирует. Потом…

Потом чья-то грубая и сильная рука схватила ее за волосы сзади и швырнула к стене подъезда, окрашенной до высоты Лизиного роста голубой эмалью. Лиза впечаталась щекой в прохладную блестящую стену на площадке с мусоропроводом. Она не успела открыть рот – его крепко зажали.

– Не сопротивляйся, и я тебя не изуродую! – поступило предложение сзади. Ломкий басок указывал на далекий от преклонного возраст нападающего. – Видишь, у меня нож.

Тусклое лезвие складного ножа выскочило у Лизиного виска. Скосив глаза, она посмотрела на него и замычала, выражая согласие не двигаться, не сопротивляться. Как ни странно, на фоне ледяного ужаса ее мозги работали совершенно четко, отмечая подробности происходящего. Она словно наблюдала за сценой со стороны.

Парень убрал нож и приступил к следующему ответственному этапу – стягиванию с Лизы брюк. Но так как одной рукой он зажимал жертве рот, то дело застопорилось. Оказалось, не очень-то просто избавиться от плотных брюк-стретч. «Молния» не поддавалась – чтобы она пошла вниз, нужно было натянуть ткань, придержав пояс. В застегнутом виде брюки вообще не сползали – эластичные, тугие, они сидели на Лизиных бедрах как вторая кожа.

– Может быть, я пока закурю? – ядовито спросила Лиза, едва насильник опустил руку, освободив ей рот. Мысленно она удивилась своему самообладанию и спокойствию.

– Не оборачивайся! – нервно прошипел парень. – Ты помнишь, у меня нож!

– Да ради бога! – пожала плечами Лиза. – У тебя только с одеждой такие серьезные проблемы? Или со всем остальным тоже?

В ответ последовал внушительный подзатыльник, и Лиза вновь врезалась лицом в стену.

– Козел! – зло прошептала Лиза. Она почувствовала, как на нее волной накатывает ярость – чувство сильное, радостное, раскрепощающее. Оно было пурпурного цвета.

От Лизиного торжествующего вопля содрогнулся дом и еще парочка зданий по соседству. Лиза вырвалась из нежеланных объятий, отпрыгнула, увидела нападавшего. Это был парень лет шестнадцати, плечистый, с темными волосами и румянцем во всю щеку. На лбу у него светилось созвездие багровых юношеских прыщей. Лиза увернулась от квадратной лапы и, прежде чем парень успел что-то предпринять, вцепилась в его лицо крепким акриловым маникюром.

– Ах ты… – зашипел молодой бычок, и Лиза очутилась на полу.

Огромный кулак взметнулся над ее головой. Еще мгновение – и прелестной дизайнерше был бы обеспечен перелом челюсти или носа. Но кто-то третий поддержал дуэт, превратив его в трио. Это был Руслан Рудницкий.