После завершения подготовки Шульц и его противозенитный дивизион Седьмого оборонительного батальона были переправлены в Западное Самоа. Оттуда они временно направились на Фунафути, атолл, который сегодня выступает в качестве столицы островного государства Тувалу. Американские войска сосредоточились в этом районе для того, чтобы развернуть атаку на закрепившихся на Тараве японских солдат, воинская часть Шульца была направлена на расположенный поблизости остров Нономеа. В их задачу входило захватить и удерживать остров с тем, чтобы его можно было использовать как аэродром для отправки военнослужащих, раненных во время вторжения на Тараву, которое оказалось одним из самых яростных сражений этой войны.

Другой боевой зоной для Шульца стало вторжение на Палау, еще одно кровавое сражение. Он служил в качестве коменданта пункта высадки десанта американских войск на Ангауре, вулканическом островке, являющемся частью островов Палау. 17 сентября 1944 года 81-я пехотная дивизия высадилась на этом островке, Седьмой оборонительный батальон морской пехоты служил ее сопровождением. В работу Шульца входило направление поставок и войск после их высадки на острове. Это был урок принятия командных решений.

«Я шел во второй волне десанта на Ангауре. Остров имел берег, годный для высадки, с одной стороны и высокие крутые скалы с другой. Ко времени моего прибытия все приостановилось, потому что в пещерах рядом с пологим берегом находились японцы, которые стреляли в упор в наших парней на берегу. …Я помню, как что-то говорил людям, что нужно делать. Беги туда, делай это. И они делали это. И мы в конечном счете выбили японцев из пещер».[203]

В какое-то время вторжения Шульц разыскивал своего самого надежного соотечественника сержанта Паттона. Вот как он вспоминает то время: «Я настроен очень по-боевому, у меня в подчинении был чудесный сержант Паттон, замечательный парень. И ты сближаешься с людьми при подобного рода обстоятельствах очень тесно. Он очень приятный человек и умный, и он был одним из тех ребят, которые могли делать все, могли заставить других людей делать все необходимое. Он очень поддерживал меня. Все идет как следует, и я интересуюсь, где Паттон, и мчусь туда, где, по моему мнению, он должен был находиться, и кричу: где, черт побери, этот Паттон? «Паттон убит, сэр».

Так доходят до человека реалии войны. Я никогда не забуду тот момент. Потому что он говорит вам, когда вы являетесь государственным секретарем или участвуете в принятии решений, направляя людей на войну, что надо тщательно продумывать такой ход миссии, чтобы она была выполнима. Потому что людей могут убить, а вы только благодаря этим людям сможете добиться ее выполнения».

Шульц применил еще один приобретенный военный опыт в своей карьере государственного секретаря, тот, который Рональд Рейган включил в свою собственную концепцию. Когда Шульц отправился в учебный центр морской пехоты, как он вспоминал, сержант, который первым вручил ему винтовку, сказал: «Это теперь твой лучший друг. Береги винтовку. И помни одно: никогда не наставляй ее на кого-то, если не намерен нажимать на курок. Никаких пустых угроз».

Рейгану понравился этот рассказ. «Я могу припомнить времена в Ситуационной комнате, – говорил Шульц, – где мы могли говорить о том, что могло бы произойти, и люди говорили, чего нам не следует говорить, что неприемлемо. Я, бывало, останавливал президента и замечал: «Все хорошо. Предположим, такое случится, а мы сказали, что это неприемлемо. И тогда что же нам остается делать? Давайте решим сейчас, что мы собираемся делать. Что это? Если ответ состоит в том, что мы не собираемся этого делать, то давайте и не будем с самого начала это обсуждать. Никаких пустых угроз». Я считаю одной из проблем нашей дипломатии в данный момент и в мировой дипломатии, если уж на то пошло, что слова перестали многое значить».[204]

Шульц, который уже был капитаном, возвращался в Сан-Диего на сборы для вторжения в Японию, когда атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки привели к окончанию войны. Он получил новое назначение на Военно-морские верфи Бостона. Прошло три года со времени приглашения в аспирантуру по экономике МТИ, когда он объявился в студенческом городке Кембриджского университета, чтобы сообщить о своей готовности записаться в аспирантуру, сердитый чиновник из МТИ обругал его за то, что он рассчитывает на закон о льготах для демобилизованных при оплате за учебу. Шульц проигнорировал мрачную лекцию и стал посещать занятия по экономике, включая лекции, которые читал Пол Сэмуэльсон, который впоследствии получил Нобелевскую премию по экономике.

Он также посещал открытые лекции об атомном оружии из любопытства к науке, которая создала новые бомбы. Позже он вспоминал, как понял, что физики и другие ученые были небезгрешными.

«Физика, конечно, добилась успехов, – говорил он. – Физики были богами, а все, имеющее отношение к ядерным делам, относилось к разряду того, что всем хотелось узнать. Поэтому, если какой-нибудь физик выступал с публичной лекцией, я всегда ходил на нее и старался узнать об этом все, что можно. Среди того, что я узнал, было то, что эти ребята умны, как дьяволы, но они не знают всего о своем предмете. Например, они проводят испытания в атмосфере, мы все наблюдали испытание в Эниветоке и большое грибовидное облако, поднимающееся вверх. А потом вы узнаете, что это безумие – выбрасывать столько радиоактивности в атмосферу».[205]

Единственное, в чем был уверен Шульц, заключалось в том, что он нашел подходящую женщину, чтобы жениться на ней. Елена О’Брайан, или О’Би, как он ее называл, была медсестрой на Гавайях, когда они встретились на войне во время небольшого отдыха, выпавшего для его подразделения. Она приехала к нему в Бостон после войны, и они поженились между семестрами в МТИ в начале 1946 года. Дочь Маргарет, первая из пяти детей, родилась в Конкорде, штат Массачусетс, в мае 1947 года. Они были исключительно счастливой и романтической парой вплоть до ее смерти в возрасте 80 лет в 1995 году. Вдумчивая, скромная и теплая женщина, она ездила с Шульцем во многие из его зарубежных поездок, когда он был государственным секретарем, и всегда, казалось, снимала ему напряжение после трудного дня дипломатической работы. В отличие от многих высокопоставленных людей в правительстве Шульц дал ясно понять своим коллегам, что его жена является неотъемлемой частью его жизни. В 1981 году, когда Шульц улетел в Вашингтон из Лондона, который он посещал, когда Рейган пригласил его стать государственным секретарем, два правительственных лимузина ждали его в аэропорту имени Даллеса, один для того, чтобы отвезти его в Белый дом, второй – чтобы отвезти О’Би, куда бы она ни пожелала. Шульц отказался от второй машины, сказав: «Нет, она поедет со мной. Мы работаем только парой».[206]