— Лайон, Эмма предпочла тебя мне. И не будем больше об этом. Я все оставил в прошлом, как только вы поженились. Что еще есть такого, с чем я должен примириться?

Дэвид и сам удивился, услышав в своем голосе горечь. Его брат тоже заметил ее, однако не подал виду.

— Дэвид, Эмма выбрала не меня, она выбрала Баронсфорд. Я был просто орудием в ее руках, с помощью которого она смогла заполучить это поместье и мой титул.

— Ну что ж, пожалуй, я соглашусь с тобой. Но давай закончим на этом. Я не хочу больше говорить об Эмме. Не хочу ворошить былое и разбираться в том, почему из-за одной женщины ты, я и Пирс стали чужими друг другу.

Дэвид устало провел рукой по лицу и, склонившись вперед, уперся локтями в колени.

— Я хочу вернуться в Баронсфорд, чтобы снова жить в кругу своей семьи, насладиться ее теплом, которое, как я слышал, опять вернулось в эти стены. — Дэвид посмотрел в лицо старшему брату. — Я тоже хочу выздороветь. Или я слишком многого хочу?

— Нет, Дэвид. Не слишком. По крайней мере на данный момент.

Лайон протянул ему руку. Дэвид схватил ее и пожал. Пожатие было крепким, в нем чувствовалась родственная приязнь.

— Добро пожаловать домой, брат.

* * *

У Уолтера больше не было времени думать о своем замке. Все его мысли вращались вокруг Баронсфорда.

Таким же образом он постепенно забывал обо всем, что связывало его с Эммой. В тот год, после путешествия по Европе, он много раз видел ее, но не позволял себе даже думать о ней. Он проявлял к ней должное уважение, но держался на расстоянии. И всеми способами избегал оставаться с ней наедине.

Уолтер знал, что, когда Эмме исполнится восемнадцать лет, ее представят ко двору. Ее красота выделяла ее среди других девушек, и потому Эмма своим появлением в высшем обществе преследовала только одну цель — найти себе достойного мужа. Но Уолтеру было известно, что свой выбор она остановила на Баронсфорде. И вопрос заключался лишь в одном — кого из Пеннингтонов она решит выбрать в мужья, кто из братьев станет ее несчастной жертвой.

Поэтому Уолтер был удивлен, когда до него дошли слухи, будто этой весной кого-то видели на развалинах его замковой башни. Эти пересуды заставили его в один из пасмурных дней наведаться в замок, чтобы самому все увидеть. Замок по-прежнему нуждался в ремонте, красть в нем было нечего, поэтому скорее всего тут отдыхали какие-то бродяги, в чем не было ничего необычного. Однако если и был какой-нибудь повод для тревоги, который мог бы 169 доставить немало хлопот жителям Баронсфорда, то заключался он совсем в другом.

Подъехав к башне, он в который раз испытал гордость. Как знать, не осталось ли тут следов пребывания тех, кто, может быть, недавно приходил сюда. Уолтер прошелся по пустынным залам, но ничего не обнаружил.

И вдруг в хозяйской спальне он ощутил ее присутствие. На подоконнике узкого окна он нашел маленький букет диких роз, который, похоже, оставили здесь несколько дней назад. Уолтер понял — это Эмма приходила сюда, в башню, чтобы побыть одной.

Он все еще держал в руках букетик роз, когда в спальню проскользнула Эмма. Ее приветливая улыбка означала его сокрушительное поражение.

— Уолтер, я знала, что ты обязательно придешь сюда. — Она сняла с себя мокрый плащ и подошла к нему. — Нам все-таки стоит попробовать, ведь соединяющая нас невидимая нить всегда приводит тебя ко мне.

Как бы ему ни хотелось, но отрицать этого он не мог. Уолтер стоял замерев, он как будто прирос к старым половицам спальни. Забыв обо всем, он позволил губам Эммы коснуться своих губ. От нее пахло дождем и дикими розами. Это был дурманящий запах, принадлежавший, как он знал, только ей.

— Я не простила тебя за то, что ты заставил меня так долго ждать и страдать.

У него прервалось дыхание, когда он увидел, что она раздевается.

— Эмма… — ошеломленно заговорил Уолтер.

— Я ведь тебе говорила — ты обязательно будешь первым. Эмма опять поцеловала его. Ее поцелуй подействовал на него как наркотик.

— Но я решила простить тебя за то, что ты меня не дождался.

Она взяла его руку и приложила к своей груди. Ее платье было расстегнуто, и только тонкий шелк сорочки отделял нежную кожу от его мозолистой ладони.

— Я уверена — ты знаешь, что надо делать, — произнесла она глухо. — Всем женщинам известна твоя репутация. Даже служанки в Гринбрей-Холле знают силу твоего обаяния. Я хочу быть одной из них, Уолтер. Ты должен доставить мне такое же наслаждение.

— Эмма, но это вовсе не так. Уолтер убрал от нее руки.

— Вот почему и для чего ты сюда пришел, — вдруг заявила она, резко прижавшись к нему всем телом. — Разве стоит отказываться от того, чего тебе так хочется? Я знаю — ты хочешь меня. Я ведь очень долго тебя ждала. А теперь я хочу, чтобы ты меня взял.

Уолтер схватил Эмму за плечи и отстранил от себя.

— Послушай, что ты несешь? Ты говоришь как трактирная шлюха!

— Меня это нисколько не волнует, если, разумеется, ты дашь мне то, чем так щедро делился с другими женщинами. Называй меня шлюхой или потаскухой, но занимайся со мной любовью в задних комнатах трактира или на валуне на поляне, для меня это не важно. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, поскольку ты первый, с кем я хочу заняться любовью.

— Но послушай меня! — Уолтер встряхнул Эмму и заглянул ей в глаза. — В будущем ты займешь подобающее тебе положение в свете. Ты же сама однажды сказала, что я тебе не подхожу. Любой из моих кузенов может стать твоим мужем. Все они ожидают целомудренного и достойного поведения с твоей стороны. Твоим мужем станет тот, кому ты предложишь все свои добродетели.

Эмма рассмеялась:

— Ты будешь первым, Уолтер. Ты первый, кто поцеловал меня. И ты будешь первым мужчиной, с которым я займусь любовью.

— Ты разве не слышала, что я сказал?

Эмма помотала головой и одним движением сбросила с себя его руки.

— Это наше место, самое укромное и безопасное. Эмма расстегнула платье, и оно упало к ее ногам.

— Если ты не сделаешь этого со мной сейчас, тогда я приду в твою спальню в Баронсфорде. А если ты опять мне откажешь, я просто поймаю тебя где-нибудь, ну хотя бы на конюшне.

Она ласково окинула взглядом его рослую фигуру, а затем ее глаза снова остановились на его выпиравшем члене.

— Я не буду даже подталкивать тебя, чтобы ты сделал первый шаг. Ты можешь просто стоять и смотреть на меня.

Эмма сняла через голову сорочку и откинула ее в сторону.

Уолтер знал — от нее можно убежать, но это было выше его сил. Его взор жадно упивался ее телом. Она была прекраснее, чем он мог себе представить. Пока он любовался ею, она вынула целую пригоршню шпилек и заколок из пышных кудрей, и они водопадом рассыпались по ее плечам.