— Здесь.

Зеленая точка Саттона накрыла мою. Я задержала дыхание, заставила тело застыть, и почувствовала, что он тоже застыл подо мной. Мы оба задержали дыхание. И в этот момент тишины и концентрации на точке прицела, позволила вампиру вырваться из-под моего контроля. Саттон выстрелил, и от его отдачи я свалилась с него и откатилась в сторону. Встав на колени и устремив взгляд на дом, я обнаружила удивительно маленькую дырочку в белом сайдинге.

Я могла слышать, как внутри закричала женщина.

— Мы достали его? — спросил Хилл, почти крича.

— Блейк, — произнес Саттон.

Я потянулся к вампиру, и удостоверилась что...

— Он мертв, готов. Мы это сделали.

Они все приняли это как факт, передали остальным, что вампир уничтожен и пустили офицеров в дом с парадной стороны, и единственным тому доказательством, что вампир мертв была я и мои психические способности. Находились в Сент-Луисе и такие офицеры, которые не доверяли мне или моим способностям, но эта команда в их число не входила. Саттон, Гермес, и Хилл доверяли мне достаточно, чтобы послать своих людей в дом с вампиром-отступником, поверив мне на слово, что угроза была ликвидирована.

Я слышала других членов команды спецназа, проверяющих комнату за комнатой и, по мере продвижения по дому, передающих по рации «Чисто». Хилл направился через двор к дому, держа приклад у плеча. Я тоже прижала свою АR к плечу и последовала за Хиллом, потому что, когда твоя команда начинает движение, ты так же трогаешься с места, когда они прикладывают свои винтовки к плечу и направляются в дом, ты идешь следом. Саттон и Гермес шли позади, так как были вооружены «барреттами», и мы вчетвером двинулись в сторону дома, держа оружие наизготовку на случай опасности. По рации мы слышали, «Дом чист. Заложники эвакуированы. Подозреваемый мертв».

Плохих парней в доме больше нет. Беременную бывшую супругу забрала поджидающая неподалеку «скорая помощь». Вампир был мертв. Удачная выдалась ночка.

К тому времени, когда я поехала домой, рассвет уже омыл мир золотым мягким сиянием. Я скинула СМС-ки прежде чем сесть в машину, чтобы Натаниэль и Мика знали, что я возвращаюсь. В ответ я получила «Чмоки» от Натаниэля, и «Сейчас приготовлю кофе». Я вернула «поцелуй», и тронулась с места.

Зазвучал рингтон стоящий на Мику. Вообще-то у меня был беспроводной наушник, так что да — такая вот я крутая и современная тетка.

— Привет тебе, мой Нимир-Радж, буду дома где-то через полчасика.

— И тебе утро доброе, моя Нимир-Ра. — И в его голосе слышались те улыбка и счастье, возникавшие у него всякий раз, когда он называл меня своей.

— Вы, ребята, должно быть, все еще дрыхнете. Я скинула СМС-ки вместо звонка потому, что не хотела вас будить. — Я ехала по старому 21 хайвэю, в свете раннего утра, струящемся сквозь листву деревьев поздней весны. Листья оставались еще нежно-зеленые, свежие, с оттенками желтого и золотого. Это заставило меня вспомнить стихотворение:

— Природы первый цвет — зелено-золотой, — проскандировала я вслух, слишком уставшая, чтобы произнести это мысленно.

— Что? — переспросил Мика.

— Так, стихотворение; деревья как-то навеяли мне его.

Природы первый цвет — зелено-золотой,

Не удержать его, сколь ни кричи — «Постой!»

Сквозь листья пробиваются цветы

Но сроку — час у этой красоты…

— …и… не припомню как там дальше.

— Я помню, — пришел на выручку Мика:

Увянет скоро вешний первый цвет

И вот в Эдеме — грусть, и счастья больше — нет.

День зрелый утро юное сменяет,

И зыбкий золотой туман растает.

— Откуда ты знаешь все стихотворение? — удивилась я.

— Фрост — любимый поэт моего отца. Он часто читал нам его стихи и очень много цитировал.

— Я думала, твой отец был шерифом.

— Он и был, а может, и до сих пор есть.

— Шериф, увлекающийся поэзией, и мимоходом цитирующий Фроста — не дурно.

— Эй, ты первая начала цитировать, — тихо напомнил он, и снова этот отзвук счастья в его голосе, или, может, это была удовлетворенность.

— Подловил, слушай, ведь сейчас тебе ничего не мешает возобновить контакты со своей семьей.

— Ты о чем? — Веселый тон исчез, сменившись подозрительностью. Дерьмо, надо было держать рот на замке, но все равно давненько собиралась сказать это, точнее уже как несколько месяцев, и...

— Ты отдалился от своей семьи, потому что Химера использовал семьи других ликантропов против них же самих, но он мертв уже несколько лет.

— Ты убила его для меня, — тихо проговорил он, все же без того своего счастливого отголоска.

Я глубоко вдохнула, выдохнула, и решила не отвечать, потому что он постоянно об этом так упоминал, что мне становилось неловко от его благодарности.

— А потом ты хотел убедиться, что здесь ты в Сент-Луисе ты в безопасности.

— А потом Мать Всея Тьмы стала пытаться нас всех сожрать, — сказал Мика.

— Но ее больше нет, Мика. Никого не осталось, кто мог бы навредить твоим родным, если покажешь, что ты заботишься о них

— Анита, ты сама учила меня, что всегда найдутся другие плохиши.

Я слушала его, и мне становилось грустно.

— Мне так жаль, что ты узнал это именно от меня.

— Не только от тебя, — сказал он.

— Просто, похоже, ты скучаешь по своей родне. Тут у меня немного по-другому, потому что мы с моей мачехой и сводной сестрой вроде не особо как ладим.

— Я свяжусь со своей семьей сразу, как только ты отвезешь нас повидаться с твоей, — ответил он.

— Нас?

— Да, Анита, я люблю тебя, но кого бы ты взяла домой на встречу с твоим отцом? Одного из нас, нас обоих, больше?

— Вообще-то я не собиралась когда-либо возвращаться домой, — сказала я.

— Но если бы собралась, то кого бы взяла с собой в качестве своего бой-френда?

— Вампиры исключаются. Бабуля Блейк слегка не в себе. Она с катушек слетит, если я приведу Жан-Клода.

— Ладно, тогда кого?

— Тебя, Натаниэля, я думаю.

— А кого тогда мне привезти домой?

Я вздохнула, мне очень хотелось оставить эту тему к ебени матери. Я слишком устала для подобного рода бесед.

— Ты намекаешь, что не хочешь брать Натаниэля на встречу с твоими родными?

— Нет, я к тому, что, если я поеду домой к своей семье, я должен взять тебя и Натаниэля. Мы втроем были вместе с самого начала, и так на протяжении двух лет. Двух замечательных лет, и это не было бы так же замечательно, если бы с нами не было Натаниэля.