– Думаю, что нет. Кстати, знаешь, кого сфотографировала Алёна Архипова вместе с Авдеевой?

– Откуда же мне знать, – пожал он плечами. – Я готовил еду. Это вы у нас весь день занимались сыскной деятельностью.

– Не прибедняйся, – усмехнулась она.

– Тогда уже говорите! – прикрикнул он.

– На фотографии с Авдеевой боксёр Геннадий Хлопушин.

– Боксёр? – Морис приподнял правую бровь, потянулся к чайнику и долил себе в чашку кипятка. – Вам долить? – спросил он.

– Долей, только и заварки покрепче добавь.

– Скоро спать, – напомнил он.

– Может быть, я собираюсь всю ночь бодрствовать? – Она лукаво подмигнула ему.

Но он проговорил, проигнорировав её подмигивание:

– Вроде бы тот парень Лёнчик, что нашёл убитую, говорил что-то о боксёрах.

– Да, Лёнчик растекался мысью по древу на этот счёт. Но ведь ему могло это просто показаться.

– Могло, конечно, – согласился Морис, – но я бы всё-таки показал Федотову фотографию Хлопушина.

– Можно и показать, – согласилась Мирослава, – но попозже.

– Почему?

– Сначала я хочу поговорить со всеми известными мне любовниками Нины Авдеевой, расспросить их про отношения с ней, узнать, есть ли у них алиби на время её убийства, а потом передам информацию Наполеонову. Пусть он разбирается.

– Вы назовёте ему источник, из которого получили информацию? – спросил он как бы вскользь.

– Нет, – помотала она головой, – я обещала Левченко, что ничего не скажу следователю о нашем разговоре с ней.

– Понятно. И с чего же мы начнём?

– Я хочу, чтобы ты просмотрел все их страницы в соцсетях. Список я тебе дам.

– Хорошо, – ответил он.

– А потом мы пойдём с тобой в «Мотылёк».

– Есть зайца?

– Точно.

– Без Шуры? – прищурился Морис.

– Без.

– Если Наполеонов узнает об этом, с ним сделается истерика.

– Переживёт, – ответила Мирослава.

– Нельзя так поступать с друзьями, – назидательно проговорил Миндаугас.

– Тогда в утешение ты покормишь его блюдом из кролика, – усмехнулась она.

– Получится не равноценная замена, – возразил Морис.

– Тогда делай что хочешь.

– Придётся купить в специальном магазине зайца и взять рецепт у Корнилова.

– После нашего с ним разговора, я думаю, он тебе не откажет, – расхохоталась Мирослава.

– Очень на это надеюсь, – улыбнулся Морис и попросил: – Только не переусердствуйте.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.

– Всего лишь прошу вас не запугивать парня до потери памяти. А то как бы после беседы с вами у него из головы все рецепты не вылетели, в том числе и блюдо с зайцем.

– Не боись! – пообещала она и добавила, подражая голосу Анатолия Папанова: – Бить буду аккуратно, но сильно.

Морис не выдержал и расхохотался.

Потом вытер выступившие на глазах слёзы и уже серьёзно проговорил:

– Надеюсь, до рукоприкладства не дойдёт.

– Я тоже, – кивнула она.

Всё следующее утро Морис провёл за ноутбуком, выполняя задание Мирославы. В завершение своих поисков он позвонил Мирославе на мобильник. И – о чудо! – она отозвалась.

– Хотите посмотреть на фигурантов? – спросил он.

– Да, ты где?

– В своей комнате. Спуститься?

– Не надо, я сейчас приду.

Поднявшись на второй этаж, она постучала в комнату Мориса и сразу же открыла дверь. Он поднялся было ей навстречу.

– Сиди, сиди, – сказала она, подошла к нему и приникла к монитору. Морис листал страницы и рассказывал ей, кто есть кто.

Дольше всех она рассматривала Геннадия Хлопушина.

Потом они перешли на страницы клуба «Адонис». Реклама зазывала страждущих приобрести не столько здоровье, сколько красивую фигуру.

– А вот и Евгений Юрьевич Зайцевский, – сказал Морис.

– Миловидный, – обронила Мирослава.

– Что значит миловидный? – улыбнулся Морис.

– Такие обычно нравятся скучающим богатым дамочкам. Особенно тем, которым за пятьдесят.

– Может, вы и правы, – пожал плечами Морис. – Но ведь Нина Авдеева была молодой.

– Молодой, но скучающей.

– Может, нам записаться в клуб? – спросил Миндаугас.

– Зачем?

– Чтобы войти в доверие к тому же Зайцевскому.

– Я не готова настолько усложнять свою жизнь, – улыбнулась она.

– Моё дело предложить, – повёл широкими плечами Морис.

– По-моему, ты просто засиделся дома.

– Не исключено.

– В таком случае завтра поедем в «Мотылёк».

– Зайцев есть?

– И знакомиться с Корниловым. Знаешь, а он мне нравится, – неожиданно проговорила она.

– Да? – протянул Морис удивлённо. – Но он же, как бы это выразиться потактичнее…

– Пухленький, – рассмеялась она.

– Вот-вот.

– Зато какое удовольствие потискать его.

– Он же не медвежонок, – рассмеялся Морис.

– Медвежонка не потискаешь, а этот такой душка.

– Я против, – заявил Морис.

– Против чего?

– Против того, чтобы вы его тискали.

Мирослава посмотрела на серьёзное выражение лица Мориса и расхохоталась.

– Чего вы смеётесь? – спросил он.

– Вспомнила, что Баба-яга всегда против.

Он нахмурился.

– Ладно, не сердись, – она приобняла Миндаугаса за плечи, – не буду я его тискать.

– Обещаете?

– Обещаю, – ответила она и тут по искоркам, прыгающим в его глазах, догадалась, что он её разыгрывает.

– Ах, вот ты как! – воскликнула она и ущипнула не ожидавшего этого от неё помощника.

– Ой!

– Извини, не удержалась.

В это время закрытую дверь стали царапать снаружи.

– Кто там ломится? – спросила Мирослава.

– Мяу! – раздалось за дверью.

– Пойду открою, – сказал Морис.

– Иди, иди, – подколола она его, – а то кот подумает, что мы занимаемся здесь чем-нибудь неприличным.

– И он будет прав!

– Разве?!

– Конечно! Или вы считаете, что щипаться прилично?