– Но ведь ему только восемь!

– Так, и только так, можно вырасти настоящим мужчиной, и наверняка он это интуитивно чувствует, как и то, что придется предъявлять к себе повышенные требования.

– Почему?

– Чтобы быть не хуже отца или, скажем, Итана. – Бонни ненадолго отвела взгляд, а когда снова устремила его на Синглтона, тот прочел там понимание.

– Джефф старается расти над собой, Бонни. Что это означает? В первую очередь – научиться жить с тем, чего не можешь изменить.

– Вроде потери отца?

– Да, но речь не только об этом. – Синглтон помолчал. – В этом месяце Джеффу пришлось вынести не только боль потери, но и страх. Забыть отца для него означало предать тех, кто еще жив, кто еще с ним. Он страдал от сознания, что может навсегда уронить себя в ваших глазах, твоих и Итана.

– Предать… – медленно повторила Бонни. – Тебе не кажется, что понятие предательства сложновато для восьмилетнего мальчишки?

– Верно. Но тот факт, что Джефф не знаком с тем или иным понятием, не мешает ему уже сейчас разрабатывать для себя моральные принципы на всю оставшуюся жизнь. Предать тех, кого любишь, кто любит тебя, – это плохо, хуже некуда. Он может не знать точного определения, но чувствует полюса. Так вот, больше всего Джеффа мучило то, что он плохо поступает по отношению к близким, но не способен положить этому конец.

– Ну, на самом деле он ведь нас не предавал…

– Однако думал, что предает, так какая разница? Объяснить-то было некому. Не к кому было обратиться с вопросами, кроме тех двоих, по отношению к которым он вел себя плохо.

– Ах, Синглтон! – На глазах у Бонни заблестели слезы. – Ты снял у меня с души такой камень! Как я могу тебя отблагодарить?

– Ничего особенного я не совершил, – буркнул он смущенно. – Друзья должны помогать друг другу. Ведь мы друзья, верно?

К его удивлению, лицо Бонни омрачилось.

– Да, друзья. – Словно только что, сообразив, что рука ее накрыта его ладонью, она ее отдернула. – Мне пора, Синглтон. Желаю успехов в расследовании.

И, ничего более не добавив, вышла. Когда дверь за ней закрылась, угрюмые тени вернулись.

Итан вслушался в шаги на лестнице. Они были так тяжелы, что эхом отдавались в пролетах, а чуть позже – в коридоре у его по-прежнему пустой приемной. Вне всякого сомнения, мужчина, и притом не в самом добром расположении духа.

Получасом раньше в контору поднимался Синглтон с рассказом о том, что удалось раскопать за ночь. Отложив блокнот с записями, над которыми раздумывал, Итан скрестил руки на груди и принял выжидающий вид.

Гость помедлил у двери, возможно, изучая табличку с надписью «Труэкс инвестигейшнз», но, скорее всего в последний раз взвешивая правильность своего поступка. Ведь не каждый, кто решил обратиться к частному сыщику, в конце концов, переступает нужный порог.

Человек от природы деловой в эту минуту бросается к двери и отворяет ее, поощрительной улыбкой, как магическим жезлом, превращая потенциального клиента в реального. Итан остался сидеть, хотя еще один солидный клиент был бы кстати. Сейчас у него хватало дел и без основной работы.

Если повезет, гость передумает и повернет назад.

Дверь отворилась. Ну вот, когда клиент нужен, его нет, и наоборот.

Зеркало отразило вновь прибывшего во всей красе. Сложения он был атлетического и челюсть имел квадратную. На нем было то, что состоятельные люди в Аризоне обычно носят в свободное от работы время: отлично скроенные брюки, рубашка поло и мокасины – и в целом он выглядел, как тренер футбольной команды в мужском частном колледже. Итан предположил, что у него славное прошлое: в школе провожал домой королеву выпускного бала и мимоходом уговорил ее избавиться, по крайней мере, от трусиков, в институте был членом ведущего «братства», был избран там президентом и встречался поочередно со всеми шикарными блондинками женской лиги.

Иными словами, это был Нельсон Раднор, глава и владелец фирмы «Раднор секьюрити системз».

– Приветствую, – сказал Итан, не удосужившись подняться, а наоборот, возлагая ноги на край стола. – Чем могу служить?

Приостановившись сразу за порогом кабинета, Нельсон Раднор окинул окружающее саркастическим взглядом.

– Надо же, а мне говорили, что жена у вас дизайнер.

– Так и есть. Но я не позволяю ей хозяйничать у себя в офисе.

– Оно и видно.

– Когда дело касается дизайна, мужчина просто обязан сохранить хоть какую-то независимость. Садитесь.

Нельсон оглядел по очереди оба кресла для посетителей, пренебрежительно повел плечами и прошел к окну.

– Говорят, вам удалось прибрать к рукам основной источник моих доходов, – сказал он, не сводя взгляда с улицы, словно там происходило нечто необычайно захватывающее.

Он не за этим пришел, подумал Итан. Тон не тот – недостает раздражения.

– Я не прибирал Вальдеса к рукам, – возразил он. – Он обратился ко мне в виде исключения, а основную систему безопасности по-прежнему оставляет за вами. Я только произведу ревизию.

– Правильно. А когда закончите, составите отчет о проделанной работе, где будет черном по белому значиться, что в моей системе имеется серьезный просчет.

– А он имеется?

– Возможно. Но не обязательно потому, что мои ребята что-то проворонили. Скорее кто-то со стороны, из вспомогательной силы, не смог противиться искушению запустить руки в вальдесово добро. – Нельсон повернул голову, внезапно осунувшийся и мрачный. – Но это не важно. Важно то, что репутация фирмы пострадает.

– Ненадолго. Весь рынок здесь, в Уисперинг-Спрингз, находится у вас под контролем, и каждый это знает. Я вам не конкурент. Мое дело – сторона.

– В Лос-Анджелесе вы были конкурентом, и серьезным, – бесстрастно возразил гость. – Играли в первой лиге, а это не забывается. Откуда мне знать, может, вам вздумалось тряхнуть стариной.

– Что ж, я не совсем без амбиций. – Итан еще глубже ушел в кресло, задумчиво разглядывая мыски своих ботинок. – Но мои амбиции не в том, чтобы обойти «Раднор» на повороте и первым прийти к финишу. Мне по душе меньший размах – это раз. Я люблю привносить в работу элемент личной заинтересованности – это два. Насколько я успел понять, вас это не интересует, так что здесь рынок весь мой. По-моему, справедливо.

Нельсон снова отвернулся к окну и ушел в созерцание Довольно долго никто не нарушал воцарившуюся тишину.

– Интересно, что вы сами упомянули работу меньшего размаха и с элементом личной заинтересованности, – сказал он, наконец, угрюмо, но решительно. – Как раз такую я и хочу вам предложить.

Еще не зная, о чем речь, Итан не обрадовался такой перспективе, поскольку на данном этапе ему хватало личной заинтересованности – по правде сказать, ее было выше крыши.