Его голос был пропитан беспокойством.

— Я бы не сказал так. Мне снятся сны, странные. Какие-то дети, но я все равно ничего не понимаю. Да и наутро все вспоминается расплывчато. Что касается самого огня, то нет, он под контролем. Жрецов я больше не вижу и не слышу.

— Временное затишье, — покачал головой Альгар и опять улыбнулся.

— Да чтоб тебя! — выругался я. — Ты все еще веселишься из-за требования Мэтта?

— Прости, но я как вспомню его пламенную речь, губы сами расплываются в улыбке. Твоя сила, Райан, — большая проблема. И пока ты не научишься управлять ею, воздержись от использования магии.

— Как ты себе это представляешь? Учитывая то, что я учусь?

— Ты забываешь, что Айн не владел стихией. У него была другая магия. Внутренняя энергия. Никто не заметит, если вместо тебя творить волшбу будет Асгар.

— Это выход, — не мог не согласиться я.

— А насчет преподавателей не беспокойся, все они принесли клятву.

— Кроме трех, — поправил его я.

— Ты сам настоял на том, чтобы не посвящать их в нашу тайну.

— Мне интересно, догадаются они или нет? — хмыкнул я, хотя причина, конечно, была совершенно иной.

— Ты поймешь это первым.

Мы помолчали. Мои мысли крутились вокруг Хейли, а перед глазами стоял ее образ: тоненькая сорочка, облегающая талию, босые ноги, утопающие в грязи, решительное лицо, с беспокойством глядящие на меня глаза. И я опять представил любимую в своих объятиях. Да что ж такое! Навязчивые фантазии на грани фола. Пора брать себя в руки.

— Но ситуация с Хейли требует отдельного разговора, Айн. Ты уверен, что ей нельзя доверить тайну?

— Я не могу, — прохрипел я.

И не потому, что не хочу или не доверяю ей. Такое условие поставил мне дракон!

— Жаль, можно было бы избежать недопонимания и обид.

А то я не знаю!

— Прости, Альгар, но позволь мне остаться при своем решении.

Демон молчал. Уж он-то точно знал причину моего отказа. Эти два интригана давно спелись. Что Дрейк, что Асгар — дадут фору любому заговорщику.

— Ты бы подумал над предложением Мэтта. Я склоняюсь к тому, что это неплохая идея.

— Неплохая идея? А что он будет делать, когда я закончу дело и в личине Айна больше не будет нужды? Он останется без четвертого члена своей команды. Этого нельзя допустить.

— Ты прав. — Ректор покачал головой.

— Именно. Мэтту пора научиться отказываться от игрушек. Увидел во мне соперника, и хочет заполучить в свою коллекцию. Прямо как маленький ребенок.

— Мне кажется, он увидел в тебе возможного друга, — улыбнулся Альгар. — Того, кто смог бы его направлять и давать полезные советы. Знаешь, сколько бы я ни смотрел на студентов, но большинство — очень одинокие дети. И дружная компания во главе с Хейли — не исключение. Они еще не научились доверять друг другу.

— Возможно.

Я не стал спорить, хотя не был с ним согласен. Эти дети просто осторожничают, иногда не желают навязывать другим свои проблемы. У них все еще впереди. Я очень надеюсь, что время, проведенное ими в академии, не окажется пустым, и позже их связь лишь укрепится. Жаль, что у меня так и не получилось подружиться ни с одним из моих однокурсников. Отчасти потому, что я принц, и со мной всегда вели себя так, словно мы находились на светском приеме. Какое уж тут доверие или откровенность? Из-за этого Альгар и преподавал мне большинство дисциплин индивидуально.

— Как Шеллис? — перевел тему ректор.

— У него брачный период. От Молли не оторвать.

Я как-то пытался призвать своевольного змея, но тот лишь фыркнул на мой приказ и закрыл сознание. У василиска период ухаживаний. Он добивается сердца своей дамы. Я не мог не улыбнуться, вспоминая своего Стража. Пусть хоть у кого-то все сложится без проблем.

— Тебя это веселит?

— А не должно?

— Ты остаешься без защиты Стража, и мне это не нравится.

— Его защитой занимаюсь я, — голос Асгара опять раздался неожиданно.

Мы успели забыть, что демон все еще присутствует при нашем разговоре.

— А если Хейли даст тебе поручение? Ты не успеешь среагировать.

— Я не уйду из академии, даже если об этом попросит Хейли. Здесь она в безопасности, а Райан не обретет спокойствия нигде, пока не сможет избавиться от пробудившейся силы.

Возразить было нечего. Друг прав, пока я нахожусь в академии, моими врагами являются недоброжелатели Айна, как только я покину альма-матер — стану мишенью тех, кто поклоняется Безымянному Богу. Эти твари как-то чувствуют его силу. Увы, но скоро жертвоприношений станет больше. Жрецы и жрицы выйдут из подполья, полагая, что Утративший Имя защитит их. Но пока я не свыкнусь с новой энергией, кидаться с головой в стан врага — не лучшая идея.

— Я не настолько слаб, — сказал я. — И тоже кое-чего могу.

— Уязвим. Это разные вещи. — Альгар пригладил волосы, да так и застыл в этой позе.

Ему явно пришла на ум какая-то мысль.

— Что такое? — первым не выдержал я.

— Ничего, — прошептал учитель. — Тебе пора в общежитие. Асгар, перенеси Айна.

На моей памяти это впервые, когда ректор бесцеремонно выдворяет меня. Отмахнулся, как от надоедливой мухи!

— Вот только не надо углубляться в подозрения. Чрезмерная мнительность мешает здравомыслию, — заявил Асгар, когда выполнил приказ и мы оказались в моей комнате.

Старый учитель очень постарался, чтобы ее занимал только я.

— Тебе ведь тоже показалось его поведение странным?

— Райан, не всем хочется делиться своими мыслями или откровенничать. Если ему будет нужен слушатель, он позовет тебя.

— Знаешь, раньше между нами не было тайн.

— Скорее всего, тебе просто не демонстрировали их наличие. Ты ведь тоже потаенные мысли не выкладываешь ректору на блюдечке?

Я промолчал.

— Вспомни свою реакцию на голоса в голове. Ты знаешь о них все: как они жили, что творили и сколько каждый принес жертв. Все их тайны и постыдные желания. Может, Альгар обдумывал, в какой квартал заглянет сегодня — Ирисов или Лилий.

— Он до сих пор ходит в бордель? — Мои губы сами собой расплылись в улыбке.

Вот ведь старый сластолюбец.

— Это я просто привел пример. Я не слежу за ним, мне это ни к чему. — Демон медленно опустился на мою кровать. — Я не понаслышке знаю, каково это, знать больше, чем требуется. От некоторой информации лучше отказываться сразу.

— Ты прав. — Я сел рядом с ним. — Иначе появляется чувство, будто ты не человек, а помойная яма.