— Ну все, господа юристы на месте. — констатировал Димка хлопнув меня по плечу.

— Константин Александрович, я быстро проясню ситуацию с Журавлевым, и займемся вашим вопросом, — подошедший Андрей пожимает мне руку, — в больнице я сделал поспешные выводы, понимаете, оставление в опасности, не привело к тяжелым последствиям, ложные показания, он сам опроверг на следующий день. Дело переквалифицировали в административное. На этом основании Журавлева освободили.

Андрей виновато поморщился.

— Андрей, твоей вины тут нет. Не переживай. За Журавлевым хорошо присматривают, навредить он никак не сможет, — успокаиваю хорошего парня Андрея Коромыслова.

В скором времени, получив по описи изъятые при задержании вещи, все, кроме диктофона, я вместе с Самохиным покидал здание отдела полиции. Юристы остались в отделении, как выразился Андрей: урегулировать кое-какие вопросы. Запись прослушать, насколько я понял.

Шагнул за массивную дверь, глотнул воздуха. Плохое позади. Я уверен. Впереди только хорошее. По другому не может быть. Не допущу.

Арина, сестренка Вера и теща моя будущая поднимаются с деревянной скамьи. Дети как стайка воробушков, сорвались с места, бегут со всех ног к нам с Димоном.

— Цветы не забудь купить. Всем, — гудит Димка.

— Всем, это кому? И тебе что ли?

— Тьфу на тебя. Женщинам.

— Всем значит всем. Куплю и тебе Самохин. Корзину.

Смеюсь подхватывая подбежавшую дочку….

Весеннее солнце играет на стеклах школьных окон, тополя за школьным забором, выпустили первые клейкме листки. На спортивной площадке обновленная разметка: нанесли в выходной сверху старой, успевшей поблекнуть за зиму. На футбольных воротах натянута новая сетка. Погонять мяч хочется, но Сережа пробегает мимо, пересекает школьный двор, бежит вдоль длинного дома, добегает до большого магазина. На углу старушка торгует цветами, у нее подешевле, чем в цветочных палатках, Сережа заранее приценился, сэкономленного на школьных завтраках хватит на букет тюльпанов, и как раз останется на курицу- гриль, помидоры с огурцами и селедку, мама очень селедку любит. Он ей устроит праздник, картошку отварит, сам порежет салат. Она придет с работы, а он уже стол накрыл. Мама ахнет, скажет:

— Спасибо сынок!

Он ей ответит:

— С Днем рождения мама! Ты у меня самая — самая…..

Картинка меняется, мальчик Сережа двенадцати лет исчезает,

Сергей видит себя взрослым. Мать от боли корчится на полу ванной комнаты. Он поднимает свою маму на руки, она как пушинка легкая, несет куда-то и шепчет: мама, мамочка, прости, прости, прости….

Мама молчит.

Сергею навстречу выходит Арина, с ней, маленькая белокурая девочка. Девочка держится за Аринину руку.

— Простите. Я потерялся и всех потерял. Простите: мама, Арина, дочка…

Что-то невидимое толкает в плечо.

— Паря! Просыпайся приехали!

Сергей открыл глаза. Электропоезд медленно полз вдоль платформы. Здание вокзала, привокзальная площадь…. Волоколамск. Проспал до самого Волоколамска. Посмотрел странный сон, в котором и детские воспоминания и взрослая жизнь смешалась. Странный сон, будто кто-то, или что-то выталкивает из подсознания наружу чувство вины. С пробуждением это непривычное чувство никуда не делось, противно покусывает душу.

— До монастыря шестнадцать километров, тупанул я, надо было в Чесме выходить. Ближе оттуда. Ну что паря, на автобус пойдем? Или на маршрутку? — спросил Валентин, когда вышли на привокзальную площадь.

— Ты же не первый раз, как обычно добираешься? — ответил Сергей, оглядываясь в поисках магазинчика либо киоска, где можно купить воды.

— Я обычно пешком. Ты такой марш-бросок не осилишь. — ухмыльнулся мужчина измерив Сергея взглядом.

Журавлев возмутиться собрался, но неожиданно для себя самого сказал:

— Не осилю. Поедем на автобусе.

Валентин согласно кивнул.

Спустя полчаса, рейсовый автобус привез их в село Теряево.

От остановки шли не спеша, Валентин вкратце рассказывал историю обители, со дна основания. Упомянул смутное время, вспышку чумы, подвиги монахов ратные и подвижнические. Сергей слушал, вполуха, он думал о своем:- «Я действительно потерялся в этой дурацкой жизни. Ничего не добился из того, что хотел: ни денег, ни перспектив. Позади сплошные руины. Не восстановить те руины. Да и не хочу восстанавливать, видно не мое это. А что мое?»

И в этот момент, в зоне видимости оказались внушительные крепостные стены, за стенами — золотые купола на фоне ярко синего неба. Сергей остановился, и замер. От окраины села, до врат монастырских, дорога вела через пруд. В пруду отражались купола и небо. Небо и купола.

Величие древней обители, выстоявшей в войнах, с смуте и гонениях, поразило Сергея. Кто если не Бог помог монастырю выстоять? Сохраниться через века во всем великолепии? Только Бог. Он есть. А значит, Сергею придется держать перед ним ответ за все, что натворил.

— Бог — есть любовь. Неисповедимы пути Господни. — словно прочитав его мысли, негромко произнес Валентин, остановившийся рядом.

Бог — есть любовь. Есть любовь. Любовь. Слова Валентина, будто эхо вторились в голове.

Еще день назад, Сергей, рассмеялся бы в лицо человеку сказавшему подобное. Спросил бы: «В чем лично ко мне любовь выражается?» Всего день назад, а сейчас, Сергея осенило. Понял он, в чем заключалась любовь к нему.

— Господи! Я не верил в тебя, а ты меня грешного от самых тяжких грехов уберег! Мать жива и Арина не покалечена! Ты отвел от них страшное. Спасибо Господи! Спасибо что привел своей волей меня сюда. Позволь Господи мне здесь остаться. — шептал потрясенный Сергей.

Никогда с ним не происходило подобного — грешная душа его, наполнялась чувством светлым и умиротворяющим.

Вот он. Ответ на вопрос: — »А что мое?»

/ Арина

— Что ты сникла? Раз задерживается, значит на то есть веская причина. Бизнес у Кости откатан, но никто не застрахован от нештатных ситуаций. Таковы реалии. — со знанием дела рассуждал отец, неспешно попивая холодный квас.

Константин позвонил, предупредил о том, что задерживается. Попросил не ждать его, если в течении часа не появится. Час прошел,

Папа успел пообедать салатом из дальневосточного краба и котлетой из щуки, начиненной морскими раками, я один за другим выпила два эспрессо, от переизбытка кофеина — тяжесть в мозгах. Согласна с отцом: нештатная ситуация может возникнуть и в самом откатанном бизнесе, а на душе всё равно неспокойно. Все утро настраивала себя: думать только о хорошем. Сбился настрой, после Костиного звонка.

— Пап, ты поезжай, я такси воспользуюсь, — предлагаю, вглядываясь во входную группу, высокий мужчина заходит в зал… Нет. К сожалению, это снова не Костя.