А по второму взводу, где сплошь «политики» легкий шепоток. Все слова знают? Все! А если кто забыл, пусть подхватывает.

– Первый взвод – молодцы! Хвалю! Второй взво-о-од! С песней…

И-и-и-раз!

Слушок о том, что завтра придется грузить снаряды с желтой полосой, прокатился по казарме ночью. Пошумел и стих, до общего митинга не дошло. Утром же сразу после оправки и уставного скобления лиц возле медицинской части выстроилась молчаливая суровая очередь. Первая рота в полном составе явилась подавать рапорты о всевозможных хворях. Ради такого дела ночью из гарнизонной библиотеки был позаимствован медицинский справочник.

Вторую роту не предупредили. Штрафники сами разберутся.

Штрафники разобрались.

* * *

– Камрады! Вот оно, началось! Первая рота нам пример подает.

– Первая рота обделалась в полном составе. Революции так не начинаются.

Солдат в строю неопасен, когда же с песней по плацу марширует, так и вовсе хорош. Но вечной строевой не бывает, когда-нибудь случается и обед. Голодным петь как-то не с руки.

К Мертвецкому бастиону идти некогда, собрались прямо в курилке. Было пусто, а теперь толпа, от каждого взвода почти по целому отделению. Второй взвод прислал «дезертиров». Гвардия!

– Камрады! Мы не экзамен на храбрость сдаем. Вопрос в целесообразности. Возле оружейной – унтерский караул при офицере. Сразу сообразили! А голыми руками много не навоюем.

– Рихтер! Donnerwetter, где твой танк?

Лонжа не выдержал, попросил у соседа сигарету. Горький дым опалил горло. Танк не поможет. Даже если каким-то чудом удастся захватить крепость, дальше стен их не пустят. В Берлин уже наверняка позвонили, а рядом в Новом форте – черные «эсэсы» с пулеметами.

– Камрады! Камрады! Я только что со Столбом говорил. Не было приказа о погрузке, болтовня это все. Комендант, когда офицеры совещались, сказал только, что надо бы, мол, снаряды вывезти до приезда министра. Надо бы!..

– Это теперь так говорят, когда буча началась. Господин комендант сам обделался.

Лонжа затушил сигарету, в железную урну бросил. Может и так, но может и хуже. Комендант, служебным зудом томимый, погорячился, но кто-то умный его слова поспешил по всей крепости эхом пустить. А если бы и в самом деле восстали? Гиммлеру одной заботой меньше, не надо будет стараться – «дезертиров» по одному оформлять. Всех и сразу! И одной радостью больше. Рейх увидит, что Вермахт ненадежен, зато СС на высоте.

И еще… При всякой буче дисциплина падает, значит к снарядному складу подобраться проще.

– Лонжа, скажи!

Камрад Лонжа, специальный представитель Германского сопротивления, сказал. Не всем понравилось, однако спорить не стали, даже те, что нравом горячи. Строевой же смотр решили считать проверкой сил, а заодно и предупреждением. Пусть господин комендант в затылке почешет, когда рапорт прочтет.

– Значит, Лонжа, не сейчас?

– Не сейчас.

* * *

Промозглый холодный вечер стер неяркие осенние краски, приближая близкую ночную тьма. Включились прожектора, белый огонь ударил в камень, и крепость сразу же постарела на много веков. Ушло все лишнее, нестойкое, оставляя только четкий контур нерушимой тверди. Горгау вознесся над суетой, вырос, расправляя надежные плечи бастионов. Камень, кирпич и земля, слившись воедино, готовы бросить вызов всему, даже всемогущему Времени. Острая коса Сатурна щербилась об черные тени.

Белый закат за крепостными верками погас. На истертый булыжник ступила Мать-Тьма.

Лонжа натянул пилотку на самые уши и отошел за угол, ожидая пока не пройдет бдительный патруль. После вечернего чая роту загнали в казарму, запретив даже показывать нос наружу, но опытный «дезертир» решил рискнуть. Маршрут не слишком сложен, сначала в гараж, где механики устраивают ночные посиделки, после… После еще следовало подумать. Карел Домучик не сдаст его вездесущему «стапо», но Абвер немногим лучше. Он, Лонжа, уверен, что сможет использовать бывшего нарядчика, тот думает сходно. У них вроде как договор о ненападении, даже союз, но столь же ненадежный, как пакт между Гитлером и Сталиным, буде таковой когда-нибудь подпишут.

Начал накрапывать дождь. Лонжа поднял повыше воротник шинели и скользнул вдоль казарменной стены. Чтобы не вспоминать о предстоящем разговоре, он попытался отвлечься на что-нибудь не столь ядовитое. Вот, скажем, крепость, закоулками которой он сейчас пробирается. Людвигу Второму, дальнему родственнику, Горгау определенно бы не понравился. Слишком грубо и просто, ни малейшей выдумки, ни грамма воображения. Никакого сравнения с чудо-замками, которые строил он сам.

Король Август, первый сего имени, уважал Людвига за то, что тот сделал, в том числе и за его замки, но не мог согласиться с тем, как Лунный Король забывал при этом об ином, не менее важном. Монарху пристало не только служить Вечной Красоте, но и разгребать сегодняшнюю грязь. Приходится держать в руках скипетр, но порой куда важнее автомат «Суоми». И когда к Его Величеству обратятся с простым и понятным: «Лонжа, скажи!» он должен знать ответ.

Август Виттельсбах перешел освещенную белым электрическим огнем дорожку и ступил во тьму.

* * *

– А я знаю, откуда вы, Рихтер! – господин Домучик довольно усмехнулся. – Перед отбоем ходите в гараж и вербуете механиков. Вы, Рихтер, просты и предсказуемы… Снимайте шинель, ради вашего прихода открыл бутылку «Courvoisier» пятилетней выдержки. Настоящий коньяк производят только во Франции, чтобы там русские не говорили про своего Шустова. Штаб баварских монархистов тоже во Франции, верно? К коньяку поближе?

На первый взгляд бывший нарядчик пьян. Если хорошо присмотреться – пьян изрядно. Но Лонжа почему-то не поверил, а потому ответил четко по пунктам:

– Механиков не вербую, пригласили на посиделки, я и пришел. В коньяках не разбираюсь. А у баварских монархистов настоящего штаба пока еще нет.

Домучик кивнул, вполне удовлетворенный, и потащил гостя за стол. В бутылке оставалась ровно половина. Контрразведчик налил гостю рюмку, не забыв при этом и себя, упал в кресло.

– Пейте, Рихтер! Коньяк, если верить врачам, полезен при всяких хворях, а вы наверняка надышались фосгеном. Как вам нынешняя паника? Я дважды проверял посты у входа в подземелье и заодно запер оба комплекта ключей в сейф. Кажется, нас всех взяли в разработку, не находите? Бунт явно готовили, но поспешили. А в таких вещах, я вам скажу, торопиться грех.