Снова поднявшись, Беторикс указал на поверженного и с выразительным недоумением пожал плечами: мол, кого тут убивать-то? И так почти труп: лежит, не шевелится. И этот, и второй, со сломанными ребрами. Чистая победа по очкам.

— Смерть! Смерть! Сме…

— Они и так мертвы, что я, трупы рубить должен? Я гладиатор, а не мясник! — с гордостью заявила новоявленная звезда. — Сражаюсь только с живыми противниками.

— Пройдись по арене вместе со всеми! — За спиной вновь возник судья. — Улыбайся, маши руками. Слева матроны смотрят на тебя!

— А с этими что?

— Не твоя забота. Этих красиво зарубить не получится, ну и забудь о них.

Вот тут молодой человек был полностью согласен с арбитром.

Ну, слава богу, обошлось кое-как. Другим повезло куда меньше — и убитым, и убийцам. О, с какой яростью потрясал окровавленным мечом Альпийский Тигр! Каким ревом сопровождали поклонники его обход арены! Впрочем, и Беторикс удостоился воплей не менее громких.

Однако, как выяснилось, в плане успеха им обоим было еще далёко до Красавчика. Вот кого сопровождала настоящая массовая истерия! Мужчины орали, девушки и женщины бились в припадке.

— А Красавчик как здесь оказался? — оглянулся на недавнего соперника Тевтонский Лев. — Он разве тоже сражался с галлами?

— Конечно, — усмехнулся шагавший рядом Северьян. — Он в последний момент появился, когда бой уже начался.

— А-а-а! Вот почему зрители так заорали!

— Да, из-за него. Красавчик бился как одержимый, сразу троих сразил.

Ах как верещали девушки! Несмотря на свое высшее образование и культурный уровень, Замятин не мог остаться равнодушным к мысли, что изрядная доля этого восторга относится лично к нему.

Совершив круг почета, победители под восторженный рев толпы выстроились полукругом на середине арены. Кровавые лужи уже были засыпаны белым морским песком, а над головой все так же безмятежно светило солнце.

Виталий примерно представлял себе, что сейчас будет — награждение, так называемый миссус. Подробностей он пока не знал, поскольку все детали организации гладиаторских боев на протяжении всей истории Рима до нас не дошли. Даже если взять Советский Союз — при Сталине это была совсем не та страна, что при Брежневе или Хрущеве, хотя их разделяет всего несколько десятилетий. И уж тем более за тысячелетнюю историю Рима все менялось неоднократно. Во времена империи одни порядки и правила, во времена республики — другие. Да и от места проведения многое зависело: провинция и сам Рим не одно и то же.

— Всадник и центурион Марк Сульпиций Прокул приветствует победителей и жалует им награду! — возопил комментатор, обладатель поистине луженой глотки. — Альпийский Тигр!

Подойдя к колеснице патриция, только что совершившей круг по арене, Северьян опустился на одно колено и почтительно склонил голову.

— Ты проиграл первый сегодняшний бой, гладиатор, — усмехнулся Сульпиций. — Но сражался достойно. А сейчас, схватившись сразу с двумя, восстановил свою честь! И добился моего одобрения. — Всадник обернулся и щелкнул пальцами. — Монеты!

— Один! — Толпа с неподдельным энтузиазмом считала бросаемые центурионом золотые ауреусы. — Пять! Десять!

Пятнадцать золотых получил Альпийский Тигр за пролитую сегодня кровь, свою и чужую.

Чуть больше, то есть двадцать, досталось Тевтонскому Льву.

«На билет до Косматой Галлии хватит», — ухмыляясь, подумал молодой человек.

Но главным героем дня стал, конечно же, Красавчик Апис. Дарование ему свободы было обставлено торжественно — с помпезными речами, соплями до пупа и восторженным женским визгом.

Сияло солнце. Трепетали на ветру флаги. Под восторженный рев трибун стройной колонной покинули арену гладиаторы, и среди них Тевтонский Лев, он же Беторикс, он же аспирант-социолог Виталий Аркадьевич Замятин.

Она чем-то напоминала Весту, эта девушка из лупанария старухи Конкордии Лонги. Такая же стройная фигура, узенькие брови стрелочками, ресницы густые, как непроходимый берендеевский лес, большие темно-голубые глаза, бездонные и загадочные, как настоящий океан. Все звали ее Алезия, и хозяйка публичного дома утверждала, что девушка на самом деле является тезкой крепости арвернов, а не взяла себе такой псевдоним. Еще у нее были длинные волосы, слегка вьющиеся и густые, пшеничного оттенка, будто напоенного медом и солнцем. Вот это отличало ее от Весты, которая была блондинкой не натуральной, а крашеной. А носик боги Алезии дали просто замечательный — небольшой, изящный, чуть вздернутый. В целом девушка была очень красива, однако красоту свою прятала, что было весьма странно для проститутки из дешевого лупанария, расположенного на самой окраине города, на узенькой улице близ небольшого храма Домидика — римского божества, покровителя новобрачных, который, как считалось, передавал невесту жениху. Не сказать, чтобы этот бог относился к числу наиболее почитаемых, тем не менее пользовался определенным успехом не только у вступающих в брак.

Беторикс с Алезией познакомился почти сразу после ристалища, еще пока не кончились сатурналии, из-за чего заведение Конкордии почти пустовало: сейчас никому не приходилось платить деньги за любовь. Вероятно, поэтому старуха так обрадовалась, получив заказ на девушек от ланисты Валерия, который, исполняя свое обещание, устроил пир для победителей. Выгода была обоюдная: Валерий предпочитал не пускать в школу кого попало с улицы, пусть даже и девушек. Ведь гладиаторы, отдохнув, перевязав раны и выпив вина, непременно начнут обсуждать случившееся на арене, а при этом так же неизбежно всплывет масса «профессиональных секретов». Зачем выносить сор из избы? А девушки из ближайшего лупанария тут все равно что свои, не в первый раз приходят.

Столы накрыли прямо во дворе школы, под деревьями, угощение принесли с кухни стоявшего рядом доходного дома, где обитал сам ланиста и кое-кто из «старшего состава» гладиаторов.

— Выпьем за победителей! — перекрикивая приглашенных музыкантов, Валерий вскочил с почетного ложа и поднял бокал. — За вас, друзья мои! Пейте до дна, девчонки!

Это уже был пятый… или шестой, а может, и десятый тост — все на одну и ту же тему. К столу, естественно, были допущены лишь проявившие себя бойцы, а также и некоторые тренеры, в том числе старик Клавдий. Впрочем, ланиста не забыл и про остальных — уцелевших галлов вверили попечениям лекаря, прислали им в казарму пиво и яства — жареную рыбу под острым соусом, маринованные осминожьи щупальца, мидии, омары, креветки, тушеное мясо, холодную телятину, жаворонков, тушенных в вине, паштеты, белый галльский хлеб. Вина им не досталось: в эту пору года его оставалось мало, да и то почти скисло.

Опростав очередной бокал, ланиста поднялся и несколько нетвердой походкой обошел всех пирующих: для каждого отыскал доброе слово, а кое-кого даже облобызал. Доверительно склонился к Виталию: