— Да уж, загадку нам Люся посмертно оставила, — тихо сказала бабушка.

— А может она оставила кокой-то предмет, вещь? — Ника посмотрела на бабушку.

— Тебя она нам оставила, моя хорошая, — махнула головой бабушка.

Глава 44

Люсю похоронили в родном поселке. Ее тело положили рядом с могилой отца, сделав им один памятник на двоих. Красивый черный гранит, такая же плита. Два имени выбитых золотыми буквами. Рядом лавочка из красивого кованого железа с сиденьем из лиственницы. Куча венков с траурными лентами и живые цветы. На похороны пришёл почти весь поселок. Все вспоминали Люсю добрым словом, никто о ней худо не сказал.

Ника приехала с Сергеем, Иваном и бабушкой. И хоть угрозы она больше не ощущала, вместе с ними Надежда Сергеевна послала две машины охраны. Народ косился на здоровых бугаев, перешёптывался. Но больше всего говорили о Нике. Сельчане, особенно женщины с придыханием пересказывали друг другу историю Ники. Она же сама уже привыкла к сплетням за спиной и не замечала этого.

Поминки организовали в местной столовой.

За столами, расставленными в зале, сидел почти весь поселок. Люди ели, пили, лихо закидывая очередную рюмку водки в рот, шумно рассказывали что-то друг другу. Поселковые бабы завистливо смотрели в сторону Ники, пихая друг друга в бок, кивали на Нику и Сергея.

— Вот как надо замуж то выходить, не то, что наши-то дурынды…

— Да, бо-ха-то, до-ро-хо….

— Была бы нищая, разве нашла бы такого жениха? Родители, небось, сосватали…

— Нет, ты видела, видела, на какой машине она приехала, а детство то все оборванкой пробегала…

— Во, и я говорю, из грязи в князи…

— А Сонька, Сонька то городская теперича…

— Да, тетку Соньку не узнать, внучка богатая у нее …

Шептали за их спинами.

Ника уже привыкла и не обращала внимание. Она волновалась за бабушку, та слышала пересуды за спиной и явно нервничала, ей не лез кусок в горло. Так сидели они истуканами за одним столом с бывшими односельчанами, которые с интересом их разглядывали, как зверушек в клетках. Теперь их земляки год перемывать сплетни будут, такое событие. Про Люсю и ее трагически оборвавшуюся жизнь никто и не вспомнил.

Они уже было собрались в обратную дорогу, как из толпы к ней подскочила Светка.

— Привет, убогая, — Светка была в своем репертуаре. — Смотрю, опять богатого жениха нашла, может, подскажешь место, где они лежат?

Она заржала и ткнула пальчиков в сторону Сергея. Нику передернуло, Света вела себя, как гопница.

— Света, научись сначала себя в обществе держать, больше читай, развивайся, окончи нормальный институт, ну, на худой конец, техникум…

— Да, ладно, прямо на твой техникум они и повелись, — продолжала ржать Светка. — Для мужиков важнее титьки, жопа, ноги, чтоб от ушей, вот.

— Мужики ведутся на образованных девушек, интересных, а с твоими достижениями в области титек, ног и прочего, ты находишь только Ашотов.

Ника не хотела злиться на одноклассницу, но мерзкое поведение девушки, вывела ее из себя.

— Чего завелась то, остынь, я чего спросить то хотела, может, возьмёшь меня на работу, как Маринку. Честно, больше подлянок делать не буду, а то в деревне тоска, а в городе работы не могу найти.

— У нас пока вакансий нет, Света.

Ника развернулась и пошла к машине. Нет, она уже не сердилась на девушку. Если бы не ее глупая выходка с подставой, она бы не разобралась в своем прошлом, не нашла бы маму и папу, не встретила Сергея. Сейчас ей даже страшно было подумать, что бы с ней было, останься она с Игорем Евгеньевичем. Но терпеть рядом человека, от которого того и жди какой-нибудь гадости, она не хотела. Ей не было дела до хотелок Светы.

Сейчас все мысли были ее о другом. Скоро должна была состояться их с Сергеем свадьба. Надежда Сергеевна уже озаботилась, заказала ей свадебное платье у лучшего модельера. Известный ювелир прислал ей красивые украшения с бриллиантами. Был арендован самый шикарный зал, какой только они смогли найти в городе. Бомонд их городка обсуждал будущую свадьбу. Нике хотелось думать о прекрасном, добром, а не окунаться в клоаку мерзких пересудов.

До города добрались быстро, дорога не заняла много времени.

Они решили посидеть семьей и помянуть Люсю. Собрались на кухне. Бабушка уже накрыла стол. Все как положено на поминках. Иван выставил затейливую бутылку со своей настойкой.

Они выпили по рюмочке. И начали вспоминать. Бабушка вспомнила, как резвая девчушка Люся с двумя тощими черными косичками и огромными серыми глазищами училась ходить, говорить, как пошла в школу. Сколько скандалов было в доме, потому что Люся не хотела учиться. Как ей с трудом давалась учеба. Потом помянула ее юность, ее максимализм, ее желание уехать в большой город. Вот ведь. Так и сделала, уехала. Что случилось дальше? Почему Люся покатилась по скользкой дорожке? Что с ней произошло, что изменило ее, что она стала похитительницей ребенка, участвовала в грабеже. И, в конце концов, была убита? Хотя конец ее был предначертан. Ничем хорошим ее жизнь и не могла закончиться. Либо тюрьма, либо смерть.

— Вот поэтому мне, Ника, и не верилось, что ты Люсина дочь, — сказала бабушка, вспоминая Люсины успехи в учебе. — И не было ничего в тебе от нашей породы, даже грамма. Поэтому и зародились у меня подозрения, что Люсе ты не родная дочь.

— Но ты мне об этом никогда не говорила, даже намека не было, — удивилась Ника.

— А зачем такое вслух говорить? Зачем в тебе неуверенность взращивать, я любила тебя, — бабушка ссутулилась, ладошкой она нервно пыталась смести со стола невидимые крошки, просто ей не хотелось, что бы окружающие видели сейчас ее слезы.

Они сидели молча, все уже было высказано, слезы все были выплаканы, с Люсей было похоронено прошлое.

Ника достала те немногие вещи, что привезла из их старого дома. Пока Сергей, Иван и бабушка разглядывали старые фотографии, еще раз перечитали открытки, что послала Люся домой, она достала старую игрушку.

Это была механическая музыкальная шкатулка. Стоило ее завести, на ее крышке начинала кружиться балерина, и тихая, простенькая мелодия лилась из коробочки. В детстве зимними вечерами Ника часто заводила пружину и слушала музыку, думая о маме. Ей казалась, что мама это и есть та красивая балерина, что кружится на крышке. Мама для нее была существом эфемерным, неземным, к чему она может прикоснуться, только слушая эту мелодию.

И вот сейчас ее накрыла ностальгия. Музыка