Он посмотрел вприщур сперва на Франческу, потом на Сайруса.

– Вы пришли послушать байки о моей славной молодости?

– Отчасти, – кивнула Франческа. – И спасибо, что поделились. Но у нас к вам еще вопрос.

– Выкладывайте, чего уж там.

– Под конец прошлого сезона дождей у Северных ворот случились беспорядки. Кто-то из ваших укрывал некоего Никодимуса Марку, иерофанты его вычислили, и началась мясорубка. Помогите мне узнать, что с ним случилось.

Старик низко опустил брови.

– С кем случилось? С Николо? Это кто?

– Не надо, Луро, не прикидывайтесь.

– Ни о каких мясорубках не помню, – покачал головой старик.

– Довольно ломать комедию.

– Да какая тут комедия, это вы загадки загадываете, – осклабился Луро.

Франческа только руки на груди скрестила.

– Никодимус – отступник… – откашлявшись, начал Сайрус, но замолчал, остановленный жестом Франчески.

– Луро в курсе. Иначе нам бы уже прищемили нос за любопытство, – пояснила она.

– Ха! – фыркнул старик. – Можно подумать, кому-то есть дело до того, что творится в нашей сточной канаве. Это вам вдруг втемяшилось в голову ловить рыбу в мутной воде.

– Хотите, чтобы каниками заинтересовалась канонистка? – невинно поинтересовалась Франческа.

– Это еще что за глупости?

– Думаете, кроме нас никто Никодимуса разыскивать не придет?

– Теперь играем в «ответь вопросом на вопрос»? – всплеснул руками Луро. – Проклятье! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Франческу его слова не убедили.

– В лечебнице кто-то из приближенных канонистки пустил слух о том, что Марка скрывается у каников. Вы же понимаете, что вы мне не безразличны.

– Вот, значит, как? – вскинул брови старик. – Доблестный клирик является спасти наши горемычные шкуры? А ветрогона зачем притащили? – Он с кривой усмешкой кивнул на Сайруса. – Он мне не нравится, слишком болтливый.

Сайрус хотел возразить, что и двух слов здесь не произнес, но Франческа снова остановила его взмахом руки.

– Видите? Только бы трепаться, только бы языком молоть, – ухмыльнулся старик. – Для остального Остроземья эти ветрогоны вроде курицы, несущей золотые яйца, но каникам от них пользы – кот наплакал. Даже от ликантропов нас оградить не могут.

– Иерофант Сайрус Аларкон – новый небесный дозорный Авила. Я привела его, чтобы он своими глазами увидел: каники не собирались вредить городу, укрывая Никодимуса Марку. Он не хочет беспорядков. Гибель подчиненных может стоить ему должности. Он засвидетельствует, что вы оказали помощь. Вы считаете, я настолько глупа, что стану действовать в одиночку? Рисковать своим положением в лечебнице ради вашего… гостеприимства? – почти ядовито закончила она.

Луро радостно прицокнул языком.

– Гостеприимство! Ха! Хорошо, целительница, я тут поразмыслил – ваша настырность может быть кстати. Есть у меня одна просьба, которую более приятным личностям не поручишь. Предлагаю уговор…

– Еще чего! Какие просьбы, если это вы передо мной в долгу?

– Я уже рассчитался россказнями о Скитальце, – фыркнул старик. – А теперь вы просите чего посерьезнее, оно и стоит поболее.

– Сколько же? – осведомилась Франческа после некоторого раздумья.

– Погодите. – Старик поковылял к сундуку и, порывшись в нем, вернулся с каким-то коричневым льняным узелком. – Вот, полюбуйтесь.

Франческа развернула узелок. Внутри оказалась тонкая полоска стали, размером примерно с мужскую ладонь. В верхнем правом углу была выбита крошечная корона. У Сайруса перехватило дыхание.

– С полгода назад наши – кому совсем жизнь не мила – начали за деньги протаскивать в город вот такие штуковины. Кто-то нас подкупает. Узнайте, кто – вот моя просьба.

Франческа безразлично смотрела на стальную болванку. Сайрус хотел уже объяснить, что такое она держит в руках, но Франческа его опередила.

– Контрабанда стали через Авил? Что же тут выяснять? Среди куинспортской и дарской знати немало сочувствующих будущим нагорским повстанцам. Если горцы отмежуются наконец от Лорна, все Остроземье только поаплодирует злорадно. Остроземцы уже который век тайком переправляют оружие и сталь через Авил в Нагорье.

– Эта сталь не для Лорна, – возразил Сайрус. – Ее везут оттуда, а не туда.

– Как это? – недоуменно посмотрела на него Франческа.

– Лорнские вещие кузнецы выбивают на металле свои руны. Заряжают стальные заготовки чарами, как иерофанты заряжают парусину. А потом, отредактировав заготовку, кузнец превращает ее во что угодно – в замысловатый механизм, в острый клинок, в…

– Кузнечные изделия я примерно представляю, – отрезала Франческа.

Сайрус кивнул.

– Если она подлинная и полностью заряженная, этого текста хватит, чтобы натворить немало бед.

– Будет тебе языком молоть, – оборвал его Луро. – Достаточно одного: таскать эти штукенции в остроземский город все равно что укладываться спать посреди саванного пожара. Говорите, каники рискуют из-за Марки? Ха! Да любая вспыхнувшая из-за него свара – это лишь искра в огненной буре, которая нас накроет, если канонистка прознает про контрабанду.

– Ах вы старый заботник, Луро, – улыбнулась Франческа. – Я погляжу, герой Северных ворот по-прежнему на коне.

– Не подмазывайтесь, целительница.

– Значит, кто-то переправляет лорнские заклинания в остроземский город, – подытожила Франческа. – И вы хотите, чтобы мы положили этому конец?

– Да куда уж там! Пусть хотя бы перестанут нанимать каников в контрабандисты.

– Если вам самим не под силу выяснить, кто за этим стоит, почему вы решили, что нам удастся? – не понял Сайрус.

Луро прищурил один глаз.

– Это как пить дать кто-то из центральных кварталов. В окраинных меня уважают, там бы я этих мерзавцев в два счета разыскал. Значит, они действуют вне моей досягаемости. Иначе никак. Но ваши-то красивые мантии, надо полагать, дают право задавать неудобные вопросы в центральных кварталах?

– Откуда она у вас? – спросила Франческа, взвешивая стальную заготовку на ладони.

– Как только до меня дошли слухи, отправил племянников поразнюхать окрест. А племянников у меня пруд пруди. И вот, едва начались дожди, кто-то подбросил эту штуку мне на порог.

– Анонимно? – уточнил Сайрус.

– Если это означает, что подбросившему хватило ума не называться, чтобы я не сболтнул его имя канонистке, то да, ветрогон, анонимно.

Франческа завернула заготовку в лен.

– Заберу с собой. Договорились, Луро, про контрабанду я выясню – чует мое сердце, оттуда и к Никодимусу Марке может ниточка потянуться.