– Какой еще аргумент, какую бяку вы приготовили? Меня на мякине не проведешь, – насторожился арестант, украдкой глядя на сигареты и глотая слюну.

– По заключению судебно-медицинской экспертизы признана идентичность спермы, выявленной при вскрытии тела погибшей. Кроме того, химический состав ткани блузки задушенной девушки, соответствует составу микроволокон, обнаруженных на вашей куртке. На женской туфле, найденной на берегу моря, выявлены отпечатки ваших пальцев, укус на руке.

– Все, хватит, достали!– не выдержали нервы у Злобина. – Она сама виновата, соблазнила меня. Специально надела мини-юбку и выставила напоказ бедра и колени. У нас все было по взаимному согласию, а потом решила меня шантажировать, угрожала заявить в милицию. Я не хотел ее убивать, но она слишком сопротивлялась и кричала. Ее могли услышать на трассе. Зачем она укусила меня. Я не хотел, сама виновата…

Он замолчал, а потом слезливо прошептал:

– Товарищ следователь…

– Тамбовский волк тебе товарищ! – резко осадил Щеглов.

– Гражданин следователь, – поправился арестант, – вы же знаете, что по статистике женщин намного больше, чем мужчин. Почему же те, кто не имеет постоянных мужей или любовников должны страдать из-за сексуальной неудовлетворенности? Это несправедливо по отношению к слабому, но прекрасному полу. Вот я по мере своих сил и оказывал им услуги…

–… и отправлял изнасилованные жертвы на тот свет, – продолжил Владимир. – Это логика садиста. Пожалел волк кобылу, оставил хвост и гриву…

– Яков Исаевич, что ты молчишь? Почему не защищаешь меня от наглых наездов!? – вскипел арестант, взывая к Гольду. – Мне не нужен такой квелый, немой и глухой адвокат, ни рыба, ни мясо. За что я на тебя палю бабки? Или ты меня уже сдал с потрохами? Задушу, гадина!

Гольд встрепенулся, как от удара хлыстом и хмуро произнес:

– Олег Иванович, держите себя в руках, сохраняйте хладнокровие. Я дорожу своей репутацией, верен профессиональной этике, поэтому, сударь, подозрения неуместны

Нервно передернул сутулыми плечами. Осознавая безнадежность ситуации и зыбкость контраргументов в пользу подследственного, все же продолжил.

– Главная защита состоится в зале суда, а сейчас процесс следствия. Господа, имейте в виду, что мой подзащитный совершил деяние, пребывая в состоянии аффекта, то есть не отдавал отчета о своих действиях. Этот факт является смягчающим вину обстоятельством. Поэтому будьте максимально снисходительны к его человеческим слабостям.

– Не отдавал отчета, в состоянии аффекта? – следователь сурово поглядел на Злобина и Гольда. – Если он больной, невменяемый, то почему не бился головой о стену, не рвал на себе волосы или не утопился в море? Молчите, нечего возразить. Понимал, что опасно и больно, а девушку не пощадил. Она ведь, наверное, взывала к жалости, милосердию. Поэтому на снисхождение не рассчитывайте. Ответите по всей строгости закона.

– Прошу оградить меня от клеветы, – негодующе произнес подследственный. – Мне хотят навесить чужое дело, шьют расстрельную статью, «вышку». Яков Исаевич, проявите твердость характера. Им нужен процент раскрываемости, звезды на погоны, премии и слава.

–Я больной человек, не могу жить без секса, пожалейте. Меня надо лечить, а не судить, – заканючил Злобин.

– Следовало бы, как сексуального маньяка, кастрировать, но у нас слишком гуманные законы, – посетовал Белозерцев.

. – Давно хотел завязать с этим делом, но не смог, организм требовал… это как наркотик, – продолжал он стенать в расчете на снисхождение.

– Когда насиловал, душил и убивал, был здоровым, как бык, а теперь вдруг заболел. Типичный симулянт, – заметил следователь

Олег неожиданно свалился со стула, стал кататься по бетонному полу, дико крича:

– Отправьте меня на лечение, я больной человек! Пощадите меня. В зоне, я знаю, меня за изнасилование опустят, сделают «петухом».

– А ты Марину Елагину пощадил?! Она, наверняка, просила, умоляла, очень хотела жить, – повысил голос Белозерцев. – Не юродствуй, этот номер не пройдет. Психиатрическая экспертиза признала состояние здоровья нормальным. Хотя можно ли считать нормальным то, что совершил? Вполне вменяем, отдавал отчет своим действиям. За все ответишь по закону.

– Она сама с охотой и большим удовольствием дала, а потом стала шантажировать, – продолжил изворачиваться Злобин. – Угрожала заявить в милицию и прокуратуру. Меня такая наглость взбесила, что-то перемкнуло в голове, помутился разум…

– Не могла она охотно и с большим удовольствием дать, потому, что была девственницей, – возразил Белозерцев.

– Майор, не смеши кур. Ха-ха-ха!– раскачиваясь на стуле, рассмеялся подследственный. – Теперь малолетки с двенадцати лет, как кошки, начинают, а старшеклассницы рожают.

–Не исключены единичные случаи, но, что касается Марины Елагиной, то она была девушкой строгих правил, отличалась скромностью и гордостью. В материалах есть акт исследования, проведенный опытным гинекологом. Он констатирует, что до изнасилования в грубой, извращенной форме Елагина не имела половых контактов. Поэтому воспротивилась вашим домогательствам, – сделал вывод Василий.

– Если следовать такой логике, то получается, что девушкам не хочется? – гнул свою линию арестант.– У них на роду написано доставлять мужикам удовольствие.

– Может и хочется, но колется и мамка не велит, – Белозерцев напомнил присказку. – Характер травм, увечий, свидетельствует не о взаимном согласии, а о зверском, диком насилии. Не изображайте из себя жертву помутнения ума, не глумитесь над светлым именем, поруганной честью и памятью загубленной девушки.

– Господа, задумайтесь, почему она так поздно и без сутенера в мини-юбке вышла на трассу? – Злобин не оставлял попыток выйти сухим из воды. – А потому, чтобы и денег срубить, и удовольствие получить. Это даже еже понятно. Поставьте себя на мое место…

– На вашем месте мы никогда не будем! – резко оборвал его Владимир.

– Как бы вы себя повели, если бы баба сначала сама дала, а потом начала кричать, что ее изнасиловали? Попалась же, неблагодарная тварь.

– Все же я настаиваю на повторном проведении судмедэкспертизы, вплоть до привлечения специалистов из института судебной психиатрии имени Сербского, – решив перехватить инициативу, подал голос Яков Исаевич. – Считаю, что поведение и реакция моего подзащитного на происходящее неадекватна. Даже мне, своему адвокату, нагрубил. В моей практике такое впервые. Не надо быть опытным специалистом, чтобы не увидеть явных признаков расстройства психики. Злобину срочно нужна госпитализация и полноценное лечение. С больного такой же спрос, как с урагана, сорвавшего крышу или дождя, затопившего подвал…

– Я больной, я очень больной, чувствую помутнение разума, дрожь во всем теле, судорога сводит ноги и руки, – в подтверждение простонал Злобин.

– Кончай ломать комедию, устраивать цирк, – одернул арестанта Щеглов и обернулся к Гольду. – Не фантазируйте, не юлите, Яков Исаевич, не провоцируйте подследственного на симуляцию. Сравнения с природными явлениями, стихией в данном случае неуместны. Мне ваши хитрые приемы защиты хорошо известны, поэтому не философствуйте, не напрягайтесь.