парни. Мне тут много рассказали. Если бы не ты, Коровка, и не ты, Бабанский, многих бы не досчитались на заставе. Поздравляю с новыми званиями, и особенно тебя, Коровка. Мы теперь с тобой равны в чинах.[93]

Сказав Фатееву «спасибо», оба младших командира отправились в казарму, где и занялись приведением в порядок формы. Для начала стащили гимнастерки, сняли с них погоны, и срезав ножницами узкие лычки, стали пришивать широкие. Только занялись, как их окружили свободные от службы пограничники.

– Товарищ старшина, – обратился к Коровке рядовой Петров. – Вас можно поздравить?

– Да, Коля, – кивнул Борис. – Меня и Юру. Обоих повысили в звании через ступень. Лично генерал-полковник приказал. И еще радостная новость. Всех, воевавших на Даманском, представят к государственным наградам – медалям и орденам. Родина помнит, Родина знает, Родина нас не забыла, парни.

Лица пограничников расцвели улыбками.

– Товарищ старшина, – предложил Петров. – Давайте я вам лычки пришью. А вы нам споете. А не то на душе тоскливо – таких ребят потеряли! Больше некому – Щербаченя-то в госпитале.

– И я! И я помогу! – раздались голоса.

– Хорошо, – согласился Борис. – Тащите гитару.

Спустя несколько мгновений он сидел на табурете, пощипывая струны. Вокруг на койках расположились слушатели, в том числе и Бабанский. У него пограничники тоже забрали гимнастерку и шинель, и сейчас махали иголками. «Что им спеть?» – подумал Борис. Прежний репертуар с преобладанием попсы казался неуместным. «А что, если?..» – мелькнула мысль. Весной 2022 года эта песня в России звучала из каждого утюга. Он, конечно, не Шаман, но перед ним и не стадион или оперный театр.

Борис подобрал аккорды. Прежде, чем ударить по струнам, объявил:

– Пограничникам, погибшим на Даманском, посвящается.

А затем, произнес, как выдохнул:

– Встанем!..

После чего продолжил, постепенно наращивая силу голоса:

– Пока еще с вами мы живы и правда за нами.

Там сверху на нас кто-то смотрит родными глазами.

Они улыбались, как дети, и в небо шагали.

Встанем

И ближе к ним станем…

Краем глаза он заметил, как построжели и стали суровыми лица пограничников. А дальше его полностью захватила песня.

Встанем.

И вспомним всех тех, кого в этом огне потеряли.

Кто шел умирать за свободу, а не за медали.

Я знаю, что мы обязательно встретимся с вами.

Встанем

И снова затянем…

На третьем «Встанем», пограничники поднялись с коек и застыли в проходах, не спуская глаз с певца, но Борис этого не заметил. Он пел – самозабвенно, в полный голос. И лишь закончив, посмотрел на слушателей.

– Вы что, ребята?

– Эту песню сидя слушать невозможно, – ответил за всех Петров.

Борис не успел ничего сказать, как от дверей раздалось:

– Так еще и поешь, старшина?

Пограничники обернулись. У порога стоял начальник отряда.

– Застава, смирно! – подал команду Борис и вскочил с табуретки.

– Вольно! – махнул рукой полковник и подошел поближе. – Присаживайтесь, бойцы. Я тут зашел несколько слов вам сказать, и вдруг слышу: поют. Что за песня? Никогда такой не слышал.

– Сам сочинил, – соврал Борис.

– Непривычно, но сильно, – сказал Леонов. – Еще есть?

– Моих – нет, эта единственная, – отвечал Борис. – Но есть другие.

– Что ж, послушаю.

Полковник оглянулся. Подскочивший пограничник подал ему табурет. Кивком поблагодарив солдата, Леонов присел.

– Военные песни знаешь? – спросил Бориса.

– «Темная ночь», «Смуглянка», «Бьется в тесной печурке огонь» … – стал перечислять Борис. – Какую вам?

– Вот те, что перечислил, и давай, – кивнул полковник.

Концерт по заявкам затянулся до отбоя. Им никто не мешал. Лишь дежурный по заставе, заглянув в казарму, с разрешения начальника отряда уводил наряды. Наконец Леонов, глянув на часы, с сожалением поднялся.

– Хорошо поешь, Коровка! – промолвил на прощание. – Тебе музыке учиться надо, хотя я предлагаю поступать в военное училище. Замечательный из тебя выйдет офицер. На Отечественной войне после такого боя тебе бы младшего лейтенанта дали. Сам не видел – воевать не довелось, но фронтовики рассказывали. Спасибо! – он протянул ему руку, которую Борис торопливо пожал. – Если бы не твое предложение совершить на острове разведку, мы бы многих потеряли. Маоисты собирались встретить нас огнем, но ты поломал им планы. Молодец! – он обвел затихших пограничников взглядом. – Всех, кто сражался на Даманском, представят к орденам и медалям. Я, собственно, это и пришел сказать.

Полковник повернулся и ушел. Борис обернулся к пограничникам:

– Подготовиться к поверке!..

* * *

Последующие дни на заставе прошли суетно. Здесь по-прежнему было многолюдно. В сражении на Даманском застава понесла существенные потери, выбывших убитых и раненых пограничников временно подменяли курсанты из сержантской школы. О специфике службы на заставе границы они знали мало, потому пришлось вводить их в курс дела. Перебросили сюда и мотоманевренную группу из резерва Тихоокеанского пограничного округа, а еще – подтянули 135-ю дивизию Дальневосточного военного округа. На берегу спешно строили укрепления. Словом, шум и суматоха.

8 марта в «Нижне-Михайловке» хоронили погибших пограничников с двух застав – первой и второй. Выставили в ряд 11 гробов с прибитыми к крышкам зелеными фуражками. Народу на прощание пришло много – военных и гражданских из соседних деревень и поселков. Речи, траурный марш оркестра, трехкратный залп… Плач матерей, приехавших проводить своих погибших сыновей… На пограничников это произвело тягостное впечатление. Если 2 и 3 марта они ощущали душевный подъем – побывали в настоящем бою, разгромили батальон китайцев, то сегодня пришло осознание, что такое война. Парни, лежавшие в гробах, еще несколько дней назад ходили с ними в наряды, спали на соседних койках, смеялись и строили планы на будущее. А сейчас на крышки их последнего пристанища сыплются комья мерзлой земли…

Чувствовал себя хреново и Борис – и не только из-за похорон. 15 марта на Даманском случится новый бой – масштабный и кровопролитный. В Кремле будут медлить до последнего, не решаясь ввести в бой армейские части – дескать, это приведет к масштабной войне с Китаем. На остров выбивать китайцев бросят немногочисленные подразделения пограничников, которые вновь понесут большие потери. Только этот факт заставит задействовать мотострелков 135-й дивизии, а потом – танки и артиллерию. Погибнет начальник отряда полковник Леонов, другие офицеры, курсанты сержантской школы и рядовые пограничники. Спрашивается, ради чего? В сентябре китайцы окончательно оккупируют Даманский и останутся там навсегда. Для чего положили людей? Ради никому не нужного клочка суши? У России, что, земли мало? Ту, что есть, хотя б освоить…

Печальным было то, что Борис никак не мог повлиять на предстоящие события. Пограничники «Нижне-Михайловской» не будут принимать участия в боях – сражаться станут другие. Мулька с вещим сном более не