страшно.

Отец Диего. Дитя!

Крик павлина.

Это павлин, дитя мое, не бойся. Бедный павлин, он ищет не тебя. В течение семи недель он хриплым голосом добивается благосклонности своей донны Павы. Ради нее он распускает свой пестрый хвост. Но, по-видимому, ей так же страшно, как и тебе, и я не знаю, где она прячется. Что ты дрожишь?

Донна Анна. Я люблю его… Конечно…

Отец Диего. И все же прячешься от него? От самого изящного всадника из всех, кто когда-либо соскакивал с коня. Гоп! — и он уже на земле. Как птица спорхнул! Спроси у мамы. Твоя мать клянется, что такой стройной фигуры не бывало в природе; и хотя я не очень доверяю памяти твоей матери и как духовное лицо считаю своим долгом напомнить, что хорошая фигура — далеко не все, о нет! — и что существуют другие ценности, о которых женщина часто забывает, например, душевные качества, — они весят больше, чем тройной подбородок… О чем бишь я говорил? Так вот, несомненно, он очень строен и горд как павлин, этот юноша, который каждый миг может здесь появиться…

Донна Анна пытается бежать.

(Удерживает ее и сажает на скамейку.) Куда ты?

Донна Анна. Я упаду в обморок.

Отец Диего. Он будет держать тебя в объятиях, пока ты не очнешься, и все будет хорошо, дитя мое.

Донна Анна. Где он?

Отец Диего. В замке, я думаю. Ищет невесту, как водится по обычаю. У язычников это называлось «буйной ночью». Обряд распутства, как сказано в летописи. Сходились наугад, как попало и с кем попало, и никто не знал, у кого он в объятиях. Потому что все были в одинаковых масках и, как полагает летописец, все были голыми — совершенно голыми — самцы и самки. Так было принято у язычников…

Донна Анна. Кто-то идет!

Отец Диего. Где?

Донна Анна. Мне почудилось…

Отец Диего. Пальмы на ветру…

Донна Анна. Простите, я вас перебила.

Отец Диего. Так было принято у язычников. Сходились как попало. Но это было давно. Христиане назвали этот обряд «ночью познания», и он разом приобрел религиозный смысл. Жених и невеста стали единственными, кому разрешено было обниматься при условии, что они узнают друг друга в толпе масок. Но такова уж сила истинной любви. Красивый, возвышенный смысл в этом обряде, не правда ли?

Донна Анна. Да.

Отец Диего. Только, к сожалению, говорит летописец, этот обряд не оправдал себя. Слишком много происходило ошибок. Ты не слушаешь?

Донна Анна. Кто-то идет.

Из замка выходит донна Эльвира.

Донна Эльвира. Отец Диего!

Отец Диего. Что случилось?

Донна Эльвира. Идите сюда! Скорее!

Отец Диего следует на зов и уходит с донной Эльвирой. Донна Анна остается одна в темноте. Хрипло кричит павлин. Вдруг, охваченная ужасом, донна Анна перепрыгивает через ту же балюстраду, через которую незадолго перед тем перепрыгнул Дон Жуан. Она исчезает в темном парке, чтобы не встретиться с Дон Жуаном. Донна Эльвира возвращается.

Донна Эльвира. Анна! Где же она? Анна!

Возвращается отец Диего.

Отец Диего. Конечно, она шлюха. Ее зовут Миранда. Ее все знают. Ей нечего делать в этом замке. Ее место на улице. (Смотрит на пустую скамейку.) Где донна Анна?

Донна Эльвира. Анна! Анна!

Отец Диего. Наверное, в замке.

Донна Эльвира и отец Диего уходят в замок.

Тишина. Крик павлина.

Интермедия

На просцениуме появляются Селестина и Миранда.

Селестина. Не реви, тебе говорят. И не болтай ерунды. Не хочешь себя вести, как подобает шлюхе, — вот твой узел и убирайся вон.

Миранда. Селестина!

Селестина. Так всю душу выплачешь!

Миранда. Куда ж мне деваться, Селестина?

Селестина. Влюблена, видите ли. И еще смеет показываться мне на глаза. Влюблена в одного-единственного. Вот твое барахло, и пошла вон. Каждый день предупреждаю — не впутывайте в это дело любовь! Кто-кто, а я-то уж побывала в этом болоте. Иначе, думаешь, могла бы управлять таким заведением? Я знаю цену слезам, когда в дело встревает душа! Один раз испытала и хватит. Дала обет. Разве я вам не мать родная? Такая красивая продажная тварь, как ты, и вдруг — на тебе: скулит, будто собака, и болтает, как благородная: «Его руки! Его нос! Его лоб!» А что у него еще есть, у твоего единственного? Выкладывай-ка! Пальцы на ногах? Ляжки? Уж не скрывай от нас, золотце! Ну, говори — что у него есть такого, чего нет у других? Я давно уже все поняла. По твоим заплаканным глазам. «Душевные переживания»!

Миранда. О Селестина, он не такой, как все!

Селестина. Пошла вон!

Миранда. О Селестина!

Селестина. Вон, тебе говорят! В последний раз! Слышишь? Я в моем доме такого не потерплю! «Влюбилась!» «Не такой, как все!» Только этого мне не хватало! И смеет это мне в лицо говорить, мне — главной своднице Испании! Значит, говоришь, он необыкновенный, и ты его любишь?

Миранда. Люблю, Господи, помилуй.

Селестина от гнева не в силах вымолвить ни слова.

Да, люблю.

Селестина. Так-то ты меня благодаришь за мое воспитание?!

Миранда. О Селестина…

Селестина. «О Селестина! О Селестина!» Решила поиздеваться надо мной среди ночи? Думаешь, можешь меня обмануть, как мужика? Ты так думаешь? «Господи, помилуй!» Да, верно, тебе это не помешает. Но я тебя миловать не собираюсь, клянусь честью! Я-то себе цену знаю! Думаешь, для чего к нам приходят все эти господа? Чтоб ты в них влюблялась? Чтоб ты их различала? Каждый день вам твержу: девиц всюду полно, любого возраста и на все готовых — замужних, незамужних… Сколько душе угодно. Так зачем же они ходят к нам? Я тебе скажу, золотце: у нас мужчина отдыхает от выдуманных чувств. Поняла? За это они и платят чистоганом. Что сказал дон Октавио, наш мудрый судья, когда они собрались нас закрывать? «Не трогайте нашу славную хозяюшку, — вот что он сказал, и при всех. — Пока у нас существует беллетристика, которая насаждает выдуманные чувства, нам без нее не обойтись». Так и сказал: «Не обойтись». А что это значит? Это значит, что я под защитой государства. А думаешь, стало бы меня защищать государство, если б я допускала у себя неприличие? Я душевностью не торгую. Понятно? Я не продаю девиц, которые про себя мечтают о другом. Душевности у них и дома хватает. А теперь бери свой узел и убирайся.

Миранда. Как же мне быть?

Селестина. Выходи замуж.

Миранда. Селестина…

Селестина. Ты это вполне заслужила. Выходи замуж. А могла бы стать первоклассной шлюхой, лучшей шлюхой нашего времени,