– Должен был, потому что иначе она от всего бы отказалась.Она подкована на все четыре ноги. Ей нужна была моя помощь, и одновременно онавсе время была готова бросить меня на растерзание, если бы ее стали окружать.

– Из-за этого ты бросил на растерзание ее?

– Если хочешь так определить, то да, бросил, – призналсяМейсон, снимая руку с ее плеча.

Она встала и подошла к двери.

– Вас ждут Карл Гриффин с адвокатом Этвудом, – напомнилаона.

– Пригласи их, – ответил Мейсон равнодушно.

Она открыла дверь в приемную и пригласила ожидающих мужчин.

С лица Карла Гриффина не исчезли следы гулянки. Однако, еслине считать этого, он был уравновешенным, предупредительно-вежливым и светским сног до головы. Он поклоном извинился перед Деллой за то, что входит в кабинетпервым, а Мейсону послал вежливую, хотя и ни к чему не обязывающую улыбку:

– Добрый вечер, мистер Мейсон.

Артур Этвуд был мужчиной около пятидесяти лет, с бледнымлицом человека, не ведающего солнца. У него были блестящие бегающие глаза иогромная залысина, только на макушке осталась прядь волос, которая спадала пообе стороны на самые уши, так что задняя часть головы была в пушистом ореоле. Сгуб у него не сходила профессиональная улыбка, от которой на лице образовалисьвечные морщины – две глубоких борозды, расходящиеся, как ножки циркуля, отноздрей до кончиков губ, и куриные лапки, окружающие лучистые глаза. На первыйвзгляд трудно было о нем что-нибудь сказать, но Мейсон видел, что перед нимопасный противник.

Мейсон показал на кресла, а Делла закрыла за ними двери.Первым заговорил Карл Гриффин:

– Извините меня, господин адвокат, если я неправильно оценилмотивы вашего поведения в начальной фазе дела. Как я слышал, именно благодарявашей детективной проницательности мы обязаны в большой мере признанию миссисБелтер.

В этом месте ловко включился Артур Этвуд:

– Будь так добр, оставь переговоры мне, Карл.

Гриффин милостиво улыбнулся и сделал головой движение всторону своего адвоката. Этвуд придвинул себе кресло к столу, сел и посмотрелна Мейсона.

– Мы, наверное, понимаем друг друга?

– Я еще не знаю вашу позицию, чтобы утверждать это, –улыбнулся Мейсон.

Губы Этвуда растянулись в профессиональной улыбке, хотя вего блестящих глазах не было и следа веселья.

– Как адвокат миссис Белтер, вы внесли возражение противзавещания, а также выступили с прошением о признании ее чрезвычайнымраспорядителем имущества мужа. Очень упростило бы дело, если бы вы забралиназад оба предложения.

– Для кого упростило бы? – спросил Мейсон.

Этвуд сделал движение рукой в сторону своего клиента:

– Для мистера Гриффина, конечно.

– Я не являюсь адвокатом мистера Гриффина, – сухо ответилМейсон.

– Это факт неопровержимый, – глаза Этвуда улыбнулисьодновременно с губами, – по крайней мере, в настоящую минуту. Если, однако, мнебудет позволено быть откровенным, то мой клиент находится под впечатлениемпроницательности и беспристрастности, которые вы проявили. Конечно, делоприобрело неожиданный и болезненный оборот, который был для моего клиентабольшим потрясением. Однако в настоящую минуту уже не может быть сомнения вфактическом течении происшествий, и моему клиенту понадобится многокомпетентных советников по управлению имуществом, оставшимся после мистераБелтера, если вы хорошо понимаете то, что я имею в виду.

– А что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.

Этвуд вздохнул.

– Ну, если я вынужден говорить яснее, а я не знаю, можетбыть, нужно было бы сказать, вульгарнее, то не исключено, что управлениегазетой, я имею в виду «Пикантные известия», окажется делом, превосходящимкомпетенцию моего клиента. А так как у меня будет много хлопот с управлениемостальной частью имущества, то мой клиент считает, что неплохо было быобеспечить себе помощь профессионального адвоката как советника по вопросамгазеты. На практике это означало бы занятие редактированием газеты до тех пор,пока дело о наследстве не будет закончено.

Этвуд остановился и значительно посмотрел на Мейсонабусинками глаз. Так как Мейсон не отвечал, Этвуд продолжил:

– Дело потребует, конечно, определенного вклада времени. Ваштруд был бы вознагражден, очень хорошо вознагражден.

– Что тут крутить вокруг да около? – бесцеремонно спросилМейсон. – Вы хотите, чтобы я отказался от всяких претензий на наследство идопустил мистера Гриффина к корыту. Он постарается, со своей стороны, чтобы мнетакже от этого что-то перепало, не так ли?

Этвуд надул губы:

– Но, господин адвокат, мне трудно было бы согласиться стакой неудачной формулировкой. Но если вы захотите обдумать мое предложение, тонаверняка придете к убеждению, что оно не выходит за границы этики иодновременно достаточно широко…

– Пускание дыма в глаза, – взорвался Мейсон. – Я не хочуникаких интриг и буду говорить откровенно, понравится это вам или нет. Мы стоимпо разные стороны баррикады. Вы адвокат Гриффина и хотите наложить руку нанаследство. Я, как адвокат миссис Белтер, заявляю вам, что добьюсь отмены этогозавещания. Это фальшивка, вы сами хорошо это знаете.

Улыбка не сходила с губ Этвуда, но его глаза были холоднымии жесткими.

– Вам это не удастся. Не имеет ни малейшего значения,настоящее завещание или нет. Миссис Белтер уничтожила оригинал, она сама в этомпризналась. Мы проведем доказательство содержания и примем наследство по духурешений уничтоженного завещания.

– Это означает процесс, – ответил Мейсон. – Вы считаете, чтовыиграете его, а я считаю, что нет.

– Впрочем, – продолжал Этвуд, – миссис Белтер и так не можетнаследовать. По закону убийца не может получить наследство того человека,которого он убил, независимо от завещания или каких-либо других оснований.

Мейсон молчал. Адвокат обменялся взглядами со своимклиентом.

– Вы ведь не будете опровергать это?

– Почему же? Буду. Но я не намерен дискутировать здесь свами, свои аргументы я сохраню для суда. Что вы себе воображаете? Что я толькосегодня родился? Я хорошо знаю, к чему вы стремитесь – чтобы Ева Белтер былаосуждена за предумышленное убийство, и вы хотите, чтобы я вам далдоказательство мотива убийства. Если вам удастся получить приговор за убийствопредумышленное, тогда миссис Белтер не сможет наследовать. Таков закон – убийцане наследует. Если же она будет осуждена за неумышленное убийство, тогда онаможет наследовать. Вам нужно наследство, и вы хотите меня подкупить. Это вам неудастся.