– Эй, эй, – предупреждающе воскликнул Илья, – ты не очень-то усердствуй, а то перережешь мою железку.

– Не беспокойтесь, – недовольно дернул плечами Николай Алексеевич, – я только опорный сигнал сейчас выведу, ватт на двести. А кроме того, даже на самой полной мощности эта установка только фанерку и способна разрезать.

Он щелкнул тумблером, и тонкий красноватый лучик, отразившись в укрепленном напротив выходной линзы лазера зеркале, уперся в мутный камень «броши».

– Для начала мы подкатим к мишени дифракционный пирометр и с разных углов оценим величину внутреннего преломления луча, после чего будет ясно, монолитный использован кристалл или составной, – сказал Порошин.

– И что с того?

– Как что? Знание, конечно. Ты притащил сюда какую-то непонятную штуковину и хочешь, чтобы я во мгновение ока в ней разобрался. Так не бывает. Измерим когерентное отражение, определимся с видом кристаллической решетки, выведем соотношение по примесям…

Он хотел добавить еще что-то, но странный, похожий на скрежет звук, донесшийся со стороны лотка, заставил его замолчать.

– Это еще что такое? – недовольно буркнул он.

Илья первым бросился к установке и, прикрыв лицо ладонью, склонился над лотком.

– Что тут стряслось? – подскочил к нему Порошин.

– Посмотри, – указал майор на «брошь», – видишь, что с ней творится?

Николай тоже заслонился от слепящего луча и наклонился ниже. И в ту же секунду они одновременно вздрогнули от нового резкого звука и увидели тонкую зигзагообразную молнию, пробежавшую по торцу «броши».

– Гляди, гляди, – воскликнул Николай, – да она, кажется, делиться начинает! Нет, расти!

С возрастающим удивлением они следили за тем, как объект их исследования, буквально обвитый стремительно мечущимися вокруг него крохотными молниями, начал разбухать, одновременно скручиваясь вокруг своей оси, образуя некий новый предмет, напоминающий песочные часы.

– Вырубай! – крикнул Илья, почувствовав надвигающуюся опасность. – Вырубай скорее свою шарманку!

– Зачем? Ты же видишь, что твоя шайба как-то видоизменяется. Досмотрим уж до конца.

Не ответив, Хромов метнулся к блоку питания, намереваясь его отключить, но зацепился ногой за отставленное в сторону опорное колесо пирометра. Падая, он случайно задел рукой выступающий рычаг регулятора мощности. Лазер натужно загудел, и вся комната озарилась ярким кровавым светом. Хромов мгновенно вскочил на ноги и ударил по красной кнопке экстренного отключения. Лязгнули невидимые за обшивкой реле, и алый луч мгновенно погас.

– Ну и зря ты, – после некоторого молчания сказал Порошин. – К чему было так торопиться? Посмотрели бы, что в конце концов получится.

– Подожди… – предостерегающе вскинул руку Хромов.

Но было поздно. Пальцы не в меру любопытного Николая Алексеевича уже обхватили веретенообразное НЕЧТО, и в то же мгновение в лаборатории произошла фиолетовая вспышка, сопровождавшаяся шипением. Отброшенный назад какой-то сокрушительной силой, майор ударился спиной все о тот же злополучный пирометр и, потеряв на секунду сознание, упал на пол. Очнувшись, он некоторое время ползал на четвереньках, потеряв способность ориентироваться в пространстве. Наконец Хромов пришел в себя и с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь и с хрустом давя обломки попáдавших с потолка ламп, он обошел лазерную установку в поисках куда-то исчезнувшего техника. Из противоположного угла лаборатории раздался стон, и над одним из столов появилась голова Николая.

– Что это было? – еле выговорил он. – Меня будто ломом по голове долбануло.

Он удивленно осмотрелся вокруг и, опираясь на попадающиеся ему по пути предметы, подошел к майору.

– Ты что-то покрутил, – сказал Хромов, – вот оно и сработало.

– А кто же лазер выключил?

– Да что с тобой, Николай? Я, конечно.

Порошин недоверчиво взглянул на него и открыл было рот, чтобы что-то сказать, как взгляд его застыл, и он нечленораздельно замычал, протянув дрожащую руку к отклоняющемуся зеркалу. Хромов взглянул туда же и увидел в нем овальную дыру размером с теннисный мяч. Потом он решил посмотреть, что же сталось с его «брошью». Она лежала в своем первоначальном виде на обугленном лотке.

Когда электрики заменили в лаборатории лазерной спектроскопии разбитые светильники, Илья пригласил туда Шадского. Выслушав сбивчивый и во многом противоречивый рассказ экспериментаторов, Константин взял злосчастную «брошь» и, покачав ее на ладони, предложил:

– Давайте ее еще раз взвесим. Ведь масса тела является единственным параметром, который мы можем у «броши» проконтролировать после всех ее мыслимых и немыслимых превращений.

Шадский подошел к стоящим на соседнем столе электронным весам «Сарториус» и положил на них «брошь».

– Итак, – громко объявил он, – чистый вес этого предмета: два килограмма, сто тридцать два и шестьдесят семь сотых грамма. Проверь у себя, Илья, – повернулся он к майору, – сходятся ли новые показания с прежними?

Хромов в это время лихорадочно перелистал блокнотик с занесенными туда на прошлой неделе основными параметрами находок.

– Так, – скользнул он пальцем по глянцевой, мелованной бумаге, – диаметр, количество камней, толщина…Ага, вот! У меня записано, что «брошь» весила две тысячи сто тридцать четыре грамма и еще пятьдесят две сотых.

– Ничего себе, дефицит массы составил практически два грамма! Но, может быть, первичные измерения ошибочны? – сказал Константин.

– Оставьте, оставьте свои инсинуации, – обиженно проговорил Порошин, – таких грубейших ошибок у нас не допускают!

Он засунул руки в карманы брюк и принялся вышагивать по кабинету.

– Эксперимент необходимо повторить, – наконец объявил он.

– Согласен, – кивнул Илья. – Завтра начальство узнает о сегодняшнем происшествии, и работать нам дальше будет сложновато.

Двадцать минут спустя, проделав все подготовительные операции, они все вместе собрались у пульта управления установкой.

– Ну что ж, с Богом, – тихо произнес Шадский и, настроив таймер аварийного отключения на одну минуту, включил лазерный луч.

Все трое, затаив дыхание, следили за «брошью», озаренной розовым отсветом луча. Но ничего похожего на то, что наблюдалось в прошлый раз, почему-то не происходило. Минута истекла. Звонко щелкнули контакты реле, и луч погас.

– Ну вот, – разочарованно произнес Шадский, – на сей раз совсем не реагирует.

– Переведи-ка, Николай, установку на режим непрерывного освещения, – посоветовал Хромов. – Вдруг дело как раз в этом?

Поразмышляв несколько секунд над этим предложением, Николай с явной неохотой шагнул к установке. Переключив режим освещения, он отскочил в сторону и отбежал к двери.