Он глянул на Ноа, словно требуя подтверждения.

Давно, казалось, забытый гнев вновь вырвался наружу. Ноа яростно сверкнул глазами.

– Бедняга была запугана до полусмерти. Вцепилась в меня так, что я не смог разжать ее пальцы, и все время повторяла: «Не уходите. Только не уходите».

– Когда Дженну выписали из больницы, – подхватил Брайс, – ею занялись социальные службы. Ноа нашел ей прекрасных опекунов.

– Мои друзья, – пояснил Ноа. – Я знал, что она попадет в хорошие руки. Не хотел, чтобы она после пережитого скиталась по приютам.

– Ну… судя по тому, что я слышал, кто-то, пожелавший остаться неизвестным, заплатил за ее обучение в колледже. И говорят, этот кто-то – вы, – заметил Брайс.

Ноа ничего не ответил на это.

– Дженна – чудесная девочка. Она хочет стать учительницей.

– Вы совершили благородный поступок, – сказал Брайс.

Ноа небрежно пожал плечами:

– Многие люди на моем месте сделали бы то же самое.

Беседу прервало появление пиццы. Джордан с трудом впихнула в себя только один ломтик. Брайс и Ноа прикончили остальное, продолжая обсуждать братьев Дикки.

Но Джордан почти их не слышала, потому что смотрела на Ноа. Она всегда знала, что он предан работе, и видела, как он любит повеселиться, но, очевидно, были и вещи, ей не известные.

Ноа прикончил пиво и заказал бутылку воды. Джордан во все глаза смотрела, как он, облокотившись на стол, внимательно слушал предложения Брайса касательно расследования дела. До чего же у него красивый профиль! А уж улыбка…

О Господи, она, кажется, поняла, что происходит! Куда подевалась Кейт, когда она нужна позарез? Ну да, наслаждается медовым месяцем. Кейт могла бы вбить в нее немного здравого смысла, но она уехала с Диланом, а Джордан тем временем попала в беду. В большую беду. Она становится ФНК, Фанаткой Ноа Клейборна.

Интересно, как он целуется? Что чувствуют другие женщины, когда он прикасается к ним… обнимает?..

– Джордан, ты готова?

Джордан растерянно вскинулась:

– Готова? К чему?

– Идти, разумеется.

– Да, конечно. Брайс, какой чудесный вечер! – улыбнулась Джордан. – Я знаю, сколько вам приходится бегать по нашим делам, да еще в свое свободное время, и очень ценю вашу помощь.

– Меня не за что благодарить. Я и так все бы сделал для вас. Ведь вы – сестра Ника.

Все трое вышли на улицу. Брайс распрощался с ними у выхода.

– Итак, когда срок?

– Завтра в полдень, – ответил Ноа. – Если я к этому времени не потолкую с братьями Дикки, берете расследование на себя.

– Звучит неплохо.

По пути в мотель Джордан молчала. Ноа несколько раз спрашивал, не случилось ли чего.

– Я в порядке, – коротко отвечала она.

Но ни о каком порядке не могло быть и речи. Джордан пребывала в ужасном смятении. Она только и способна думать, что о Ноа! Нужно вернуться на прежний курс. И больше никаких безумных мыслей! И никаких фантазий насчет постельных утех с этим человеком!

«Не ходи туда», – предостерегала она себя.

Но чем сильнее она боялась собственной одержимости, тем больше думала о нем.

Йога. Вот что ей необходимо. Вернувшись в мотель, она наскоро примет душ, наденет пижаму и сядет посреди кровати в позу лотоса. Начнет глубоко дышать, и мысли прояснятся. И он не вторгнется в эти самые мысли. Она должна стать сама себе хозяйкой и забыть обо всех этих глупостях!

– Да что с тобой стряслось? – не выдержал наконец Ноа.

– Почему ты считаешь, что со мной что-то стряслось?

– Ты готова убить меня взглядом, солнышко, – рассмеялся он.

Джордан пробормотала что-то неразборчивое и до самого мотеля смотрела в окно.

Выскочив из машины, она подхватила сумку, отнесла в свою комнату и остановилась как вкопанная. Дверь в комнату Ноа была распахнута. Постель расстелена, на подушке – шоколадки. Ее постель не тронута.

Джордан покачала головой и рассмеялась:

– Удивительно, что Амелия Энн не ждет тебя в кровати!

Ноа тоже улыбнулся:

– Она не в моем вкусе.

Ее так и подмывало спросить, какой у него вкус, но она сдержалась, схватила пижаму и направилась в ванную, где приняла душ и вымыла голову. К этому времени она успела немного прийти в себя, и такой путаницы в мыслях больше не было. Она даже нашла в себе силы высушить волосы.

Снимая с кровати покрывало, она заметила, что Ноа говорит по телефону и время от времени смеется. Должно быть, беседует с Ником.

Она только устроилась на кровати с копиями документов, как в комнату ворвался Ноа.

– Ник просит позвонить ему на сотовый. Только погоди немного. На другой линии у него Моргенштерн.

Он вручил ей свой мобильник.

– Пойду в душ. И, что бы ни случилось, никому не открывай. Ясно?

– Есть, командир!

Не успел Ноа уйти, как Джордан вспомнила, что не спросила, сказал ли он Нику о Ллойде. Скорее всего да. Впрочем, мог и предоставить эту радость ей. Она не хотела, чтобы Ник возвращался в Сиринити. Если все пройдет хорошо, завтра она уже будет на пути в Бостон.

Аккуратно сложив копии, она набрала номер брата. Ник ответил почти сразу и, не позаботившись поздороваться, воскликнул:

– Значит, нашла еще одного? Как это тебе удается?!

Джордан сидела на кровати, читая очередное леденящее кровь повествование о Бьюкененах и Маккенна. Каждый клан созвал сторонников и отправился на войну в надежде уничтожить противника.

Она была так захвачена чтением, что не замечала стоявшего в дверях Ноа.

Тот безуспешно приказывал себе повернуться и идти спать, но не мог пошевелиться. Она притягивала его, а он ничего не понимал. Ему нравилось быть рядом, болтать с ней, слушать безумные теории и истории, видеть улыбку. Но самым чудесным ее качеством была способность смешить его. Ни одна женщина не вызывала в нем подобных чувств.

Он решил, что она чертовски хорошенькая. Даже когда, как сейчас, нацепила очки. Он не знал, почему именно ее очки так его заводят, но что есть, то есть. Будь очки на ней, когда они столкнулись в Натанз-Бей, он бы специально стал смотреть поверх ее головы, чтобы не отвлекаться. Как-то доктор Моргенштерн заметил, что он делает, и высказался по этому поводу. Может, он все понял куда раньше Ноа?

Когда она из сестры напарника превратилась в поразительно сексуальную женщину, которую ему не терпелось уложить в постель?

Он прекрасно сознавал, что делает, прежде чем переступил порог ее комнаты. И плевать он хотел на последствия!