шотландский анатом Роберт Нокс опубликовал свой труд «Человеческие расы», на страницах которого утверждал, что «раса, то есть наследственность, происхождение, – значит все: она определяет человека». На следующий год Джон Кэмпбелл, председатель филадельфийского союза наборщиков, явил миру свою книгу «Негромания, Исследование ошибочно признаваемого равенства человеческих рас». Расизм не был свойственен исключительно южным штатам. Кэмпбелл цитировал Кювье, Нокса и других в подтверждение своего тезиса о дикости и варварстве негров, а также отрицая любую возможность равенства между белыми и черными. Поскольку сам Гобино критиковал обращение с африканскими рабами в Соединенных Штатах, американским переводчикам при подготовке издания 1856 года пришлось вырезать эти фрагменты из его книги, чтобы удовлетворить вкусам рабовладельцев-южан. Перспектива отмены рабства (окончательный конец рабству на законодательном уровне был положен только в 1865 году) таким образом только подстегнула интерес к науке о расах[210].

Как видно из названий работ Гобино и Кэмпбелла, общей чертой большинства расистских учений было неосознанное неприятие самой идеи равенства. Гобино признавался Токвилю, что «грязные рубахи [рабочие]», принимавшие участие во Французской революции 1848 года, вызывали у него отвращение. В свою очередь, Кэмпбеллу было противно из-за того, что приходилось делить политическую платформу с цветными. То, что когда-то определяло неприязнь аристократов по отношению к современному обществу, – необходимость общаться с низшими слоями общества – теперь приобрело расистскую окраску. Вероятно, возникновение массовой политики во второй половине XIX века постепенно размыло значение классовых различий (или создало подобную видимость), однако не привело к полному уничтожению различий вообще. Если раньше различия проводились по классовому признаку, то теперь определяющими стали раса и пол. Введение всеобщего избирательного права для мужчин вкупе с отменой рабства и началом массовой миграции сделало равенство более осязаемым и пугающим[211].

С развитием империализма эти тенденции лишь усугубились. Несмотря на то что европейские державы запретили рабство в принадлежавших им колониях, они расширили свои владения в Африке и Азии. Французы завоевали Алжир в 1830 году и в итоге присоединили его к Франции. Британцы аннексировали Сингапур в 1819 году, Новую Зеландию – в 1840 году и беспрестанно укрепляли свое господство в Индии. К 1914 году весь африканский континент оказался поделен между Францией, Великобританией, Германией, Италией, Португалией, Бельгией и Испанией. За малым исключением ни одному государству не удалось сохранить независимость. Несмотря на то что иностранное владычество застопорило развитие некоторых стран, разрушив местные производства ради ввоза товаров из центра империи, в целом европейцы вынесли из своих завоеваний один-единственный урок: они руководствовались правом – и долгом – «цивилизовать» более отсталые и варварские страны, которыми они правили.

Не все участники этих империалистических кампаний открыто поддерживали расизм. Джон Стюарт Милль, много лет проработавший в британской Ост-Индской компании, с помощью которой Британская империя до 1858 года управляла Индией, отвергал биологическую трактовку различий. Тем не менее даже он считал, что туземные государства «дикие», в них «практически царит беззаконие», а уровень жизни людей «немного возвышается над высшими животными». Что бы там ни писал Милль, а европейский империализм и наука о расах оказались теснейшим образом связаны друг с другом: империализм «рас-победительниц» придавал убедительность расистским учениям, а наука о расах, в свою очередь, оправдывала империализм. В книге 1861 года британский исследователь Ричард Бертон сформулировал свое отношение к чернокожим, которое вскоре стало общепринятым. Африканцу, писал он, «в значительной степени свойственны худшие качества отсталых азиатов – вялость разума, телесная праздность, нравственная неполноценность, суеверия и детские вспышки эмоций». После 1870-х годов эти взгляды приобрели массовую популярность у читателей новых дешевых бульварных газет, иллюстрированных еженедельников и посетителей этнографических выставок. Даже жители Алжира, считавшегося после 1848 года частью Франции, приобрели права лишь спустя долгое время. Правительственным указом 1865 года они были объявлены подданными, а не гражданами; алжирские евреи официально стали натурализованными гражданами Франции в 1870 году. Мужчины-мусульмане получили равные политические права только в 1947 году. «Цивилизационная миссия» оказалась отнюдь не краткосрочным проектом[212].

Говоря о происхождении человеческих рас, Гобино не выделял евреев в отдельную категорию – это сделали его последователи. В книге «Основания XIX столетия», выпущенной в 1899 году на немецком, Хьюстон Стюарт Чемберлен соединил идеи Гобино о расе и немецкий мистицизм, связанный с понятием «Volk», с едкими нападками на евреев – «этот чужой народ», чьими рабами стали «наши правительства, наша юстиция, наша наука, наша торговля, наша литература, наше искусство». Чемберлен выдвинул единственный новый аргумент, но он оказал непосредственное влияние на Гитлера: арийцы и евреи – единственные из всех народов мира, которые сохранили чистоту расы, следовательно, сейчас они должны сражаться друг с другом до последнего вздоха. В остальных вопросах Чемберлен был не оригинален и скомпоновал ряд общеизвестных мнений[213].

Несмотря на то что современный антисемитизм строился на отрицательных христианских стереотипах о евреях, циркулировавших на протяжении нескольких веков, после 1870-х годов учение приобрело новые очертания. В отличие от черных евреи уже не занимали низшую ступень исторического развития, как было принято считать, например, в XVIII веке. Теперь они символизировали угрозу самой современности: в виде чрезмерного материализма, эмансипации меньшинств, их участия в политике, а также «дегенеративного» и «беспочвенного» космополитизма городской жизни. Газетные карикатуры изображали евреев жадными, двуличными развратниками; журналисты и памфлетисты писали о заговоре, с помощью которого евреи контролируют мировой капитал и манипулируют парламентскими партиями (ил. 11). Одна из американских карикатур 1894 года, менее злобная по сравнению с множеством аналогичных европейских произведений, изображала континенты, охваченные щупальцами расположившегося на Британских островах осьминога. Осьминог был отмечен фамилией богатой и влиятельной еврейской династии «РОТШИЛЬД». Масла в огонь подлили «Протоколы сионских мудрецов» – литературная подделка, созданная с целью доказать существование еврейского заговора для достижения мирового господства. Впервые «Протоколы» были опубликованы в России в 1903 году, а в 1921 году фальсификация была разоблачена. Тем не менее их неоднократно перепечатывали и распространяли в нацистской Германии, а в школах некоторых арабских государств о них и по сей день рассказывают как о доподлинно известном факте. Таким образом, новый антисемитизм, вобравший в себя как традиционные, так и современные черты, нашел выражение в следующей позиции: евреи не должны иметь никаких прав, более того, их следует изгнать из страны, поскольку они слишком другие и слишком могущественные.

Ил. 11. «Французская революция: до и после». Каран д’Аш в «Psst…!», 1898. Каран д’Аш – псевдоним Эммануэля Пуаре, французского автора политических карикатур, выпускавшего антисемитские карикатуры во время дела Дрейфуса во Франции. Эта карикатура обыгрывает распространенный образ времен Французской революции 1789 года. На