– Я слышала, как лорд Келшелл сказал, что его дочь подарила своему мужу сына, но этот сын оказался единственным.

Филипп кивнул и хриплым голосом проговорил:

– Ребенок родился через девять месяцев после свадьбы.

– Он похож на тебя?

Филипп закрыл глаза. Боль, которую он всегда старался загнать как можно глубже, вышла наружу.

– Я был во Франции с Келшеллом, когда узнал, что она беременна. А потом Келшелл получил сообщение о том, что его дочь родила. Ребенок был очень похож на нее, и старый лорд ужасно обрадовался. Наверное, она специально написала ему, чтобы я все знал. Я думал, что, возможно, ребенок не мой, но когда сегодня Келшелл сказал, что у нее нет других детей… В общем, теперь все стало ясно.

– Ты видел ее после этого? – спросила Анна.

Филипп отрицательно покачал головой и прижал девушку к груди:

– Не видел… и не хочу. Но я нисколько не сожалею о том, что между нами произошло. Ведь я сделал ее матерью и подарил ей радость в жизни.

Обернувшись, Филипп посмотрел на свой старый дом, и Анна тут же прижалась к нему покрепче, словно боялась, что он уйдет от нее.

– Я раньше стыдился того, что мой отец был кузнецом, а не воином или рыцарем. А теперь меня ждет кара за это. Если мой сын узнает, кем я был, он будет меня стыдиться.

– Но, Филипп…

– Нет, ничего не говори по поводу моей глупости. – Его руки скользнули по ее шее и опустились ей на плечи.

– Ты был слишком молод, чтобы все правильно понимать, – не удержавшись, сказала Анна.

– Да, конечно. Прошло много времени, пока я не начал разбираться в жизни. Но потом понял: пусть мой отец и не был рыцарем, зато он был настоящим мужчиной, способным оказать сопротивление разбойникам. К сожалению, он погиб, поскольку был один против них. А я не смог ему помочь…

Ее пальцы скользнули по его щекам, и она приподнялась на цыпочки. Филипп наклонился к ней и нежно поцеловал в губы, чуть солоноватые от слез. Но этот поцелуй давал еще и ощущение сладости, и Филиппу захотелось забыться, думая только о ее губах. Следующий их поцелуй был уже более страстным, более продолжительным. Когда же он наконец прервался, Филипп подхватил девушку на руки и уложил на высокую мягкую траву под деревом. Анна тотчас же протянула к нему руки, и он осторожно опустился на нее. Губы их снова слились в поцелуе, и руки девушки обвили шею Филиппа. Он накрыл ладонями ее груди, и соски почти мгновенно отвердели. Внезапно она со стоном выскользнула из-под него и, чуть приподнявшись, взялась за ремень на его штанах. Но Филипп тут же перехватил ее руки.

– Анна помни, где мы, – прошептал он с сожалением в голосе. – Я не хочу, чтобы твой первый раз был именно таким.

Она наклонилась над ним и, глядя прямо ему в глаза, хриплым шепотом проговорила:

– Хочу, чтобы мой первый раз был именно сейчас, с тобой.

– Но ты же девственница, Анна.

– У меня никогда не будет мужа. Так для кого я должна хранить свою девственность?

Это прозвучало совсем не печально, что весьма раззадорило Филиппа. Он со стоном привлек девушку к себе, и тут вдруг послышался крик:

– Леди Розамонд!..

Кричали со стороны домика, и Филипп сразу же узнал голос сэра Уолтера. Заглянув в пылавшие страстью глаза Анны, он снова застонал, на сей раз от разочарования. «А может, они сейчас уйдут? Может, увидят, что нас в доме нет, и уйдут?» – подумал Филипп.

Но тут снова раздался голос сэра Уолтера, и Анна, поднявшись на ноги, пригладила юбки, затем принялась приводить в порядок прическу. Филипп тоже встал и взглянул на нее вопросительно.

– Как я понимаю, нас хотят препроводить обратно в замок, – сказала она, пожав плечами.

Филипп мог только восхищаться ее самообладанием: она держалась так, словно несколько минут назад между ними ничего особенного не происходило.

Анна с трудом дождалась окончания ужина. Сидя за столом, ей приходилось то и дело улыбаться и смеяться низким голосом, столь характерным для леди Розамонд. Но сейчас, изображая графиню, она оставалась прежней Анной, раздумывавшей над тем, что недавно поведал ей Филипп, – его рассказ произвел на нее огромное впечатление.

А после ужина сэр Роберт Ладлоу, светловолосый и улыбчивый рыцарь, отвлек Анну песней, которую исполнил в ее честь. Затем Хангерфорд и Келшелл пригласили ее на тур танца, после чего к ней подошел сэр Роберт и предложил пройтись по дому. Краем глаза Анна заметила, что Филипп разговаривал с каким-то мужчиной, которого она не знала. Анна очень надеялась, что этот разговор отвлечет Филиппа от грустных воспоминаний, навеянных возвращением в родные места.

– Так как же, леди Розамонд?

Она вздрогнула, сообразив, что сэр Роберт произнес ее имя уже несколько раз.

– Простите, сэр…

Он улыбнулся и похлопал ее по локтю.

– Я спрашивал, не хотите ли вы развлечься игрой в шашки?

Он подвел ее к столу, где лежала доска для игры, на которой были расставлены шашки. Анна в смущении улыбнулась:

– Боюсь, я не умею играть, сэр Роберт.

Он посмотрел на нее с удивлением:

– Неужели? Я полагал, что все благородные дамы обучены этой занимательной игре.

Элизабет пыталась ее учить, но Анна тогда была служанкой и считала эту игру пустой тратой времени. Все вечера она посвящала шитью или приводила в порядок наряды своей госпожи.

И сейчас, не зная, что ответить, она лишь улыбалась и пожимала плечами.

– Сэр Роберт, я сыграю с вами, – раздался голос Филиппа, подошедшего к ним откуда-то сзади. Взглянув на Анну, он добавил: – А леди Розамонд сможет поучиться, наблюдая за нами.

Когда рыцари сели за стол, к ним подошел Келшелл. Посмотрев на доску, он с улыбкой сказал:

– Моя дочь Беатрис когда-то учила Филиппа играть в шашки. Она была очень терпелива. – Он хлопнул молодого рыцаря по спине. – Возможно, теперь она научит и своего сына, верно?

Анна покосилась на Филиппа. Но тот лишь вежливо улыбнулся и кивнул.

«Он никогда не сможет узнать наверняка, действительно ли это его ребенок, – подумала Анна. – И вообще ему не следует терзаться… Леди Беатрис попросила его о жертве, и он принес жертву ради их дружбы, вот и все». Однако Анна не могла не осуждать эту женщину. Ведь по ее вине Филипп предал лорда Келшелла, человека, заменившего ему отца. Именно из-за этого Анна не могла ее простить.

Поднявшись в свою комнату, Анна никак не могла уснуть; ее очень беспокоила мысль о том, что лорд Келшелл, возможно, являлся участником заговора. Все считали, что он не мог быть изменником просто потому, что он воспитал Филиппа. Но ведь Келшелл уже пожилой человек… А вдруг он сохранил верность прежнему королю, вдруг остался преданным другом короля Ричарда? И очень может быть, что он жаждет мести… Наверное, следует попросить Филиппа подумать над этим. Хотя Филиппу, конечно же, не понравится такая просьба…