— То хуже, чем сейчас, не будет, — закончила за него Нита.

Бидди сменила напильник на полировальный диск и мягкую тряпку.

— Небрежно, зато быстро, — смущенно проговорила Бидди минут через двадцать.

Впрочем, Нита никакой небрежности не заметила. Плоскость наконечника была отполирована до ровного зеркального блеска, а острие постепенно утоньшалось, переходя от широкого основания к почти игольчатому кончику, вершившему этот продолговатый стальной треугольник.

— Порядок, — одобрил Джонни. — Пусть полежит в покое. На рассвете закончим работу.

— А потом? — осторожно спросила Нита.

— Потом? Сегодня днем все отправляемся на войну.

— Все? — переспросила Нита.

— Все, кто придет, — ответил Джонни, — Волшебники, находящиеся на активном положении. Некоторые живут поблизости и явятся скоро. Другим придется приехать… или прилететь. А когда все соберутся, мы пойдем биться.

Он повернулся и вышел. Бидди все еще стояла у наковальни, словно не в силах оторваться от наконечника Копья. Потом она подняла глаза на Ниту. Взгляд ее был спокойным.

— Ты знаешь, что я выковала? — тихо спросила Бидди. Нита посмотрела на наконечник Копья, и вдруг ЗНАНИЕ мгновенной вспышкой осветило ее мысли. Но свет этот был мрачным, зловещим, как ослепляющая вспышка молнии. Существовало два ответа на вопрос Бидди. Один — Ронан. Нита вспомнила, как он вчера стремглав убежал после того, как она прозрела в нем скрытого Защитника. Но Ронан… ей не хотелось додумывать. Пусть остается неясность. А другой… вернее, другая… Острие Копья мерцало в темноте, и Нита вдруг явственно увидела вчерашнюю диаграмму и написанное в ней имя Бидди. Оно… да, это оно резко обрывалось, недописанное…

— Свою смерть, — ответила Нита или скорее ответ сам сорвался с языка.

Бидди сложила руки на груди и прислонилась спиной к каменной стене кузницы. Она снова взглянула на выкованный ею наконечник и вздохнула.

— Не та работа, — тихо произнесла Бидди. — Во всяком случае, не то что прежде, — повторила она, — Ты понимаешь меня? — Слабая улыбка скользнула по ее губам. — Создавать горные цепи из расплавленной магмы, сливаться всей своей сутью с дышащей, вздымающейся землей, веками разглядывать и понимать жизнь каждого кристаллика. Вот это великая работа! А предупреждать скольжение геологических пластов, останавливать эрозию и даже замедлять движение ледников, наносящих царапины на тело гор, ставших частью тебя? И в конце концов полностью СТАНОВИТЬСЯ тем, что ты сотворил! — Бидди снова протяжно вздохнула. — И расстаться со своим творением, наблюдать со стороны, как постепенно рушится сделанное тобой. Нет, не могу я больше оставаться в немощном теле человеческом. И я сказала себе, что скоро вернусь к Единой…

Нита искоса взглянула на Кита. Она вдруг поняла, что существуют связи, невидимые нити, которые невозможно разорвать по собственной прихоти. Нет, нет, тебя не связывают по рукам и ногам, не тянут силком. Но и отторгнуть невозможно… ВЫ ЕДИНЫ… И ничего тут не поделаешь…

Ниту пронзила жалость к этой маленькой женщине. Она и сама нередко впадала в уныние, чувствуя, что взваленную на плечи ношу ей не вынести, не донести. И никакие слова сейчас не годились. Билли, при всей ее решительности, колебалась между высокой жертвенностью и сидящим глубоко в человеческом сознании чувством самосохранения. Ведь эта могучая Сила сейчас была всего-навсего человеком со всеми его слабостями.

Единственное, что может сделать волшебник для волшебника — не лгать. А что же большее может предложить простой волшебник Силе? Правду!

— Я видела ваше имя на Языке в диаграмме. Оно сказало мне, кто вы и для чего предназначены… и как долго будете жить. — У нее перехватило горло. — Изменить это сейчас — и разрушится вся цепь заклинания. И вы это знаете. Никто, кроме вас, не может вдохнуть жизнь в Копье… И спасти Ирландию. Вы единственная из всех людей знаете, что делать, чтобы спасти Остров. Ведь правда?

Бидди молча смотрела на нее. Нита смешалась.

— Извините, — прошептала она. — Извините, и не обращайте внимания. Забудьте обо всем, что я сейчас наговорила… — Она выскочила из кузницы, чувствуя свою полную беспомощность.

Кит поплелся следом. Полдороги он не вымолвил ни слова. Уже у дома Кит нерешительно сказал:

— Ты говорила слишком раздраженно. Ниточка. Что с тобой творится последнее время?

— Ничего, не приставай! — буркнула Нита и тут же пожалела об этом. — Но что же нам делать? О, Кит!..

«Как же я расскажу ему о прошлой ночи? О том, что я увидела внутри Ронана?»

А теперь еще и вид холодного, мертвого металла на наковальне. Безжизненное Копье… Она вновь вспомнила потускневший взгляд Ронана, его побег после ее невольного выкрика: «Пичужка!» В ней странно соединялись два чувства — боль потери и восторг обретения. Теперь она ЗНАЛА!.. Но что же делать? «Надо идти до конца, — сама собой возникла мысль, — оно должно ожить! Иначе…»

Они поднялись на второй этаж. Здесь было сумрачно: рассвет еще не начинался. Нита с шумом бухнулась на кровать.

— Ниточка, — Кит посмотрел на нее долгим взглядом, — а что будет, если мы умрем?

— Заплачем! — засмеялась Нита и, вдруг посерьезнев, добавила: — Не знаю… Да разве это так уж страшно? — спросила она. — И разве лучше погибнуть в аварии или умереть в постели? Пасть в битве… это все-таки здорово!

— Ты сейчас говоришь, как Дайрин, — пробормотал Кит.

— Обижа-аешь, — протянула Нита. — Запомни, я НЕ Дайрин.

Она сердито посмотрела на него. Кит спал сидя. У него был завидный дар легко засыпать даже перед самым ответственным и трудным волшебством. Но, может быть, он чувствовал себя здесь как бы посторонним? Нет, Кит не такой. Нита вздохнула и сама откинулась на подушку…

Проснулась Нита внезапно, и с таким чувством, будто все тело истыкано булавками. Она спрыгнула с кровати. Кит так и сидел на стуле с открытым ртом. Она толкнула его.

— Кит!..

Он открыл глаза и ошалело помотал головой. Потом быстро вскочил и рванулся к двери.

— Мы опоздали!

Она поспешила за ним по крутой спиральной лестнице, потом по длинной галерее, окружающей угловую башню замка. Внизу они заглянули в зал, но там никого не было.

«Они в кузница — мысленно воскликнул Кит, делая большие глаза. Предрассветная тишина была такой, что он не решался нарушать ее голосом. — Пошли».

Они скользнули в широкую дверь, лишь слегка растворив ее. Скрип петель разорвал тишину, словно пронзительный крик. На улице ни звука. Даже птицы молчат. Бледный свет неба скрадывал тени. Освежающий утренний туман дымкой стелился по земле, цепляясь за кусты и оседая на траве мелкими капельками росы. Предутренний свет чуть серебрил кромку древней стены. Нита и Кит посмотрели вниз, туда, где вчера еще стояла кузница. Там ее не было. «Она в поле, — догадалась Нита. — Идем».