— Дядя! — окликнул его чей-то голос.

Улыбающийся мальчик примерно такого же возраста, как Нико, подпрыгивая поднимался по ступенькам, в руках он держал деревянную коробку.

— Здравствуй, Пердикс, — отвечал ему старик, но голос его звучал холодно. — Управился уже со своими упражнениями?

— Да, дядюшка. Это было легко.

— Легко? — Дедал нахмурился. — Задача заставить поток воды течь вверх без применения насоса тебе показалась легкой?

— Конечно! Вот смотри.

Мальчик опустил наземь коробку и принялся рыться в ней. Найдя обрывок папируса, достал его и стал показывать старику начерченные схемы и записи, сопровождая их объяснениями. Для меня они не имели ни малейшего смысла, но Дедал, кивая головой, хмуро бурчал:

— Неплохо. Понимаю. Совсем, совсем неплохо.

— Царю понравилось, — довольным тоном сказал Пердикс. — Он даже сказал, что я сообразительней, чем ты.

— Так и сказал?

— Да, но я ему не верю. Я так рад, что мама послала меня к тебе учиться. Мне хочется научиться всему, что умеешь ты.

— Ясно, — пробормотал Дедал. — Значит, когда я умру, ты займешь мое место, так выходит?

Глаза мальчика распахнулись в удивлении:

— Что ты! Конечно нет, дядюшка. Но я вот подумал… почему люди должны умирать?

— Таков порядок на земле, мальчик. — Старый изобретатель нахмурился. — Всему на свете когда-либо приходит конец. Всему, кроме богов, конечно.

— Но почему такой порядок? — продолжал настаивать мальчик. — Если, например, поместить animus, то есть душу, в другую оболочку… Дядюшка, послушай, помнишь, ты мне рассказывал про твои автоматоны? Ну, там быки, орлы, драконы, кони, и все они сделаны из бронзы. А почему не придать такому автоматону форму человека?

— Нет, сынок, — резко оборвал мальчика Дедал. — Ты рассуждаешь наивно. Это невозможно.

— Почему? А я думаю, что возможно, — стоял на своем Пердикс. — А если чуть-чуть воспользоваться магией…

— Магией? О нет!

— Да, дядюшка! Магия и механика, если они работают вместе… Стоит чуточку постараться — и можно создать тело, которое будет выглядеть совсем как человек, даже еще лучше. Я тут набросал кое-какие заметки.

И он протянул старику толстый свиток. Дедал развернул его и принялся читать. Так в молчании прошло много времени, потом он поднял прищуренные глаза и пристально поглядел на мальчика. Свиток, зашуршав, свернулся в трубку, старик откашлялся.

— Ничего не выйдет, Пердикс. Когда станешь старше, сам поймешь.

— Тогда давай я займусь той астролябией, что сломалась, а, дядюшка? А то у тебя, кажется, опять руки распухли?

Старик чуть слышно скрипнул зубами и сказал:

— Нет уж, спасибо. Ступай лучше побегай где-нибудь.

Пердикс словно бы и не замечал гнева старика. Он выбрал из кучи металлического лома бронзовую пчелу и подбежал к краю башни. Низкий парапет огораживал террасу, в высоту он едва доходил мальчугану до колен. Налетел порыв ветра.

«Отойди», — хотелось крикнуть мне. Но он меня все равно не услышит.

Пердикс завел механизм бронзовой игрушки и подбросил ее в воздух. Пчелка распростерла крылышки и с жужжанием полетела прочь. Мальчишка рассмеялся от восторга.

— Умней, чем я, надо же, — шептал себе под нос Дедал, но мальчик его не слыхал.

— А это правда, что твой сын умер оттого, что полетел на небо, да, дядюшка? Я слыхал, что когда-то ты сделал огромные крылья, но они сломались.

Пальцы Дедала сжались в кулаки.

— Займет мое место, — продолжал бормотать он.

Ветер кружил вокруг детской фигурки, раздувал полы одежды, трепал волосы.

— А я бы хотел полетать, — сказал Пердикс. — Я сделаю такие крылья, что они никогда не сломаются. Как ты думаешь, я смогу?

Может, это был сон во сне, но только внезапно перед моими глазами возник двуликий бог Янус. Мне показалось, что я вижу, как его смутный образ возникает рядом с Дедалом и, улыбаясь, перебрасывает из руки в руку серебряный ключ. «Выбирай, — шепчет он старику, — выбирай».

Старик наклонился и взял из кучи обломков еще одну пчелу. Когда он выпрямился, я увидел, что глаза его полыхают гневом.

— Пердикс! — окликнул он ребенка. — Лови!

И бросил ему игрушку. Обрадованный мальчишка попытался поймать ее, но бросок был слишком силен. Пчела летела прямо в небо, Пердикс, встав на цыпочки, тянулся за ней дальше и дальше. Слишком далеко!

Ветер сбросил его с террасы.

Каким-то образом мальчишка ухитрился в падении ухватиться пальцами за край каменного парапета.

— Дядя! — завопил он. — Спаси меня!

Лицо старика обратилось в маску. Он не двинулся с места.

— Давай, Пердикс, — прошептали его губы. — Сделай себе крылья. Только придется тебе поторопиться.

— Дядя! — выкрикнул мальчик в последний раз.

Пальцы его разжались, и он кувырком полетел вниз.

Страшное молчание упало на мастерскую. Оба лица бога Януса осветились и исчезли. В небе громыхнуло, и суровый женский голос, раздавшийся откуда-то сверху, промолвил:

— Ты заплатишь за это, Дедал.

Я узнал этот голос. Богиня Афина, мать Аннабет!

Дедал поднял на небо хмурый взгляд.

— Я всегда почитал тебя, мать-Афина. Я всем пожертвовал, чтобы следовать твоим повелениям.

— Но Пердикс был угоден мне, а ты его убил. И ты за это заплатишь.

— Мне приходится платить и платить, снова и снова, — прорычал Дедал. — Я лишился всего. И не сомневаюсь, что мне придется познать страдания в Царстве мертвых. Но тем не менее…

Он взял в руки свиток, отданный ему мальчиком, минуту глядел на него, затем спрятал в рукав.

— Ты не понимаешь, — холодно продолжала богиня, — тебе придется платить отныне и вечно.

Внезапно Дедал рухнул на пол и забился в агонии. Я чувствовал то же, что чувствовал он. Жгучая боль сжала мне горло, казалось, что шею стянули обручем из раскаленного железа. Дыхание мое прервалось, в глаза нахлынула тьма.

* * *

Я проснулся в темноте, мои судорожно стиснутые ладони были прижаты к горлу.

— Перси, — окликнул меня Гроувер с другой кушетки. — Что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?

Я старался дышать помедленнее, чтобы справиться с удушьем. Я не знал, как ответить на этот вопрос. Только что я видел, как тот, кого мы ищем, великий Дедал, убил своего племянника. Как я могу хорошо себя чувствовать? Мерцал экран невыключенного телевизора, его голубой свет заливал комнату.