школы я добрался быстро и даже испытал некоторую ностальгию. Когда-то и я окончил эту школу. Я еще помнил это неказистое щербатое серое здание с высокой входной группой. И даже узнал дырку в плетеном металлическом заборе, куда мы пролезали, чтобы сократить путь.

А рядом кустистый клен, что осыпал резные листья под ноги.

Ничего не изменилось!

Внутри все тоже выглядело знакомо.

Коричневая гардеробная с суровой дамой в очках. Плотно закрывающаяся дверь и два коридора за ней, перпендикулярные друг другу. 

Высокие двери в классы.

В школе было довольно тепло, и я порадовался, что окна наконец-то хорошенько заделали. В мою школьную бытность из них ужасно сквозило.

Кабинет заместителя директора по воспитательной работе я тоже нашел сразу же. Меня туда не раз вызывали. Мальчишкой я был тем еще шалопаем. Дрался, дергал девочек за косички, прогуливал уроки вместе с товарищами…

Я постучался в дверь и знакомый по телефонному разговору голос Оксаны Степановны строго произнес:

– Входите!

Дима оглянулся на меня со стула, напротив стола замдиректора. На секунду на его лице промелькнуло удивление, и я даже немного расстроился. Может, я переоценил отношение парнишки? Может, он так ради мамы старался меня привечать, а на самом деле просто терпел?

Однако Димка чуть заметно улыбнулся, и меня отпустило.

Я прямо ощутил себя снова отцом. 

Это теплое ощущение ответственности и желания заботиться о ребенке накрыло до такой степени, что я едва не обнял парнишку.

Я присел на стул напротив серьезной женщины в белой блузке и черной юбке. При мне тут работал другой человек, но они мало чем отличались друг от друга. Те же квадратные очки на половину лица, тот же аккуратный пучок на голове. У той, правда, был светлый, у этой же оказался черным как смоль.

То же усталое, слегка стекшее вниз лицо и суровый взгляд серых глаз.

– Простите, вы не ошиблись дверью? – уточнила замдиректора так, словно я ее ученик.

Губы невольно растянула улыбка.

– Нет. Я пришел по поводу Димы. – И я подмигнул парнишке.

Да, ребенок нашкодил. Да, возможно, он не прав. Но мне как-то не верилось, что Димка подрался из-за пустяка или просто хотел кого-то обидеть, показать свою силу. Скорее всего, была причина и вполне серьезная. Во всяком случае, для восьмилетнего мальчугана.

– Мужчина? Так вы кто? – окликнула меня зам директора, привлекая внимание.

– Эм… я друг семьи. – Я долго пытался подобрать правильное слово, чтобы и Ульяну не подставить и самому вырулить. Ведь если я, по сути – никто, вряд ли меня здесь станут посвящать в проблемы Димки. Отошлют и потребуют, чтобы пришла мать.

– Друг семьи? – Оксана Степановна приподняла брови.

И я решил срочно усилить свои слова, чтобы наверняка остаться и помочь Димке. Парнишка смотрел так, словно очень этого хотел. И это утроило мой энтузиазм.

– Мы с мамой Димы знакомы уже больше десяти лет. Дружили и общались, когда она жила в нашем городе. Потом она уехала. И я уехал. Но связи остались.

Врал. Даже не придумывал – врал. Но Димка радостно закивал, подтверждая мои слова.

– Меня зовут Орлов Александр Станиславович, – представился я. Достал визитку и положил ее на стол зам директора.

Оксана Степановна всмотрелась в ламинированную карточку, где черным по белому было написано «генеральный директор», а рядом стояло название предприятия.

Пусть не все в городе в курсе, кто именно выкупил завод, который был местной легендой. Но то, что у предприятия новый хозяин, знали наверняка.

Оксана Степановна задумалась, сняла очки, положила на стол. Затем посмотрела на меня исподлобья. Но я видел, как при этом изменился ее взгляд. Отчасти я ее понимал. Моя одежда, часы, прическа здорово выдавали положение. А такие, как она, часто судят людей по внешности.

К тому же, я более чем уверен, у зам директора не было ни малейшего желания ждать пока Уля выйдет на связь. К чему терять время, если проблему можно решить прямо сейчас?

Уж не знаю – что больше сработало – мои аргументы, мой статус или последний факт.

– Знаете, а мой муж у вас работает… Калинин…

Я кивнул, хотя фамилии всех сотрудников и рабочих не помнил.

– Так что насчет Димы? – быстро перескочил я на важную для себя тему. Тем более, Оксана Степановна и сама видела, что парень хорошо меня знает. Димка ничуть не скрывал, что ужасно рад моему появлению.

– Я думаю, что мужская рука в воспитании Димы не повредит. Парень неплохой. Надо сказать, мы большую часть времени им более чем довольны. Ребенок общительный, коммуникабельный, но усидчивый. Неплохо учится, быстро схватывает. В классе с ним дружат. Но… вот сегодня… Это была какая-то аномалия. Затеял драку после урока. Несколько ребят пострадали. 

– Сильно пострадали? – Я еще раз внимательно осмотрел Димку. Вроде цел. Если и есть синяки, ссадины – это все мелочи. 

– Не то чтобы сильно. Фингалы, ушибы. Но сам факт…

– А в чем причина драки? – перешел я к сути вопроса.

Я и сам догадывался, что Дима не отличался агрессивным поведением. 

– Не говорит, – развела руками Оксана Степановна. – Сколько ни спрашивали – молчит и все тут.

– Хорошо. Я обязательно все с ним обсужу и проведу воспитательную беседу! – тут же нашелся я.

Раз Димка не хочет называть причину драки, значит, та еще серьезней, чем мне думалось поначалу. Тут что-то личное. То, что затрагивает настолько, что никому не поведаешь, кроме самых близких.

Зам директора сурово на меня посмотрела, прямо как в школьные годы зыркала та, что работала на ее месте.

Подумала. Вытерла розовой тряпочкой очки. Надела.

– Ладно. Поскольку это в первый раз, будем считать, инцидент исчерпан. Но все-таки надеюсь на вас. Вы должны повлиять, раз вы… друг семьи. 

– Обязательно! – уверенно произнес я и ободряюще подмигнул Димке. – Мы во всем разберемся. Не сомневайтесь.

Оксана Степановна еще немного помедлила.

– Хорошо, можете забрать Диму и идти. 

Димка вскочил со стула и вылетел за дверь пулей. Я собирался его догнать, когда зам директора добавила:

– А то мальчику девять лет. Скоро переходный возраст. Не хотелось бы сюрпризов. Все самое сложное только начинается.

Я так и замер, вцепившись в дверную ручку. Хорошо хоть не оторвал ее с корнем.

Девять? Лет?

Может, она путает? Мало ли в этой школе пацанов. Оговорилась – и все.

Я вышел из кабинета, где