Она слегка улыбнулась уголками губ.

– Спасибо тебе за заботу, но не мучай себя. Я спрашивала его про наколки, он мне рассказал, где и как они у него появились. И про то, что он скрывается. Так что я знаю, кто он такой, два года назад чуть было не сошлась с таким же… бесшабашным. Нравятся мне такие… Тянет, честное слово. Вот отец у меня был совсем другой: простой, мягкий, тихий… Как ты! – она улыбнулась снова и склонила голову набок. – Вот что. Как ты скажешь, так и сделаю. Пойти мне завтра с тобой или не стоит?

– Давай пойдем, – сказал я, не подозревая, что впоследствии буду очень сожалеть об этом, – попрощаешься с ним.

– Хорошо, тогда давай сейчас стенгазету доделаем, а то завтра будет некогда.

Следующий день запомнился мне в мельчайших подробностях. Тая, обычно всегда жизнерадостная, была молчалива. Даже когда мы пошли во время тихого часа к Сталику и он изо всех сил старался позабавить ее, она отвечала его шуткам, но выражение легкой печали не сходило с ее лица, что добавляло ей привлекательности. Я заметил, что она опять при Сталике сняла резинку с волос, позволяя прядям бурно разбежаться по плечам. Хотел сказать, что аккуратный хвостик идет ей больше, но постеснялся. Стараясь не мешать их общению, я подолгу плавал в бассейне, а когда вылезал посушиться и погреться, ложился на косогоре поодаль от их лежаков. Погода стояла отличная, еле заметный ветерок шевелил траву, на которой я лежал, и гнал по небу редкие полупрозрачные облачка. Изредка до меня доносились неразборчивые отрывки тихого разговора Сталика с Таей, говорил в основном он, она изредка отвечала.

Поныряв под водой вдоль бассейна очередной раз, я погрелся на солнце и решил, что на сегодня достаточно. Да и по ощущениям, время тихого часа подходило к концу. Я подошел к ним, Сталик что-то шептал Тае на ухо, потом повернул голову ко мне:

– Идешь уже? Мы еще побудем.

Я посмотрел на Таю, но она никак не отреагировала, задумчиво глядя перед собой. Я молча оделся и, махнув Сталику рукой, оставил их одних.

После полдника меня отвел в сторонку Сержант и спросил, где Тая. Я ответил, что не знаю. Он пробормотал что-то под нос и сказал, что я могу идти. На вечернем построении Таи не было, и я лег спать с тревожным чувством. Неужели она решила уйти со Сталиком и я больше их не увижу?

Я тихонечко открыл тумбочку и достал оттуда свой маленький блокнотик – в конце первой смены мы всем отрядом записывали адреса друг другу. Я посветил фонариком и перечитал запись, сделанную рукой Таи. Белореченск – интересно, где это? Я положил блокнотик обратно и потушил фонарик. Тае можно написать, а Сталик? Поразмыслив, я решил, что Сталик бы не ушел, не попрощавшись со мной.

С утра Таи тоже нигде не было видно, ни на физзарядке, ни на построении на завтрак. Гарик, несмотря на дружбу с Рыжим, в столовой по-прежнему садился рядом со мной. Он, очищая яйцо от скорлупы, невзначай сказал:

– Что-то с вожатой произошло.

– Что? – замер я.

– Не знаю, ревела за санчастью.

У меня пропала всякая охота есть. Я встал и пошел к выходу. Мне наперерез двинулся Сержант и перехватил у выхода.

– Завтрак еще не окончен. Что, правила не знаем?

Я поднял голову.

– Что с Таей?

Он поглядел по сторонам и буркнул:

– Уехала твоя Тая, с утренним автобусом.

– Почему?

Он пожал плечами и насупился.

– Мне не докладываю. Знаю, что директор так распорядился. Теперь одному с вами возиться до конца смены.

– Мне надо уйти, – я посмотрел на него, – пожалуйста.

Сержант отступил, я вышел из столовой и пошел вначале шагом, а потом бегом, вон из лагеря.

Я застал Сталика спящим, на столе была грязная посуда и пустая бутылка из толстого стекла, вторая валялась на полу, возле постели. Я набросился на Сталика и стал тормошить его, пока он не открыл глаза и не пробормотал:

– Че такое?

От него пахнуло перегаром, отчего я поморщился, потом крикнул ему в лицо:

– Что ты сделал с Таей? Отвечай!

Он протер глаза кулаками и ухмыльнулся:

– Да че надо было, то и сделал.

Я задыхался от внезапно нахлынувшей ненависти.

– Ты… ты почему ее обидел?

Сталик прищурился.

– С чего ты взял, что обидел? И вообще, тебе-то что за дело?

Я замахнулся, чтобы ударить его, но он ловко перехватил мою руку и стал выкручивать. Мне удалось вывернуться и мы, сцепившись, скатились на пол, продолжая борьбу. В итоге, несмотря на все мои усилия, Сталик прижал коленями мои руки и уселся верхом мне на грудь. Мы оба тяжело дышали. Я в последний раз попытался вырваться, но понял, что силы неравны. От бессилия и обиды я молча заплакал, не в состоянии даже вытереть слезы, которые катились из глаз.

– Все, все! – выдохнул Сталик и слез с меня.

Он сел на стул, взял чайник и отпил из горлышка. Потом протянул мне руку, предлагая встать, но я отвернулся, вытирая лицо.

– Пацанчик, ты чего? Им это нравится, пойми. Ну, может, малость переборщил спьяну.

Я встал, чувствуя себя опустошенным, и сел на кровать. Я чувствовал, что Сталик сделал что-то грязное и недостойное, но не хотел говорить об этом.

– Она уехала на утреннем автобусе, совсем. Плакала, – сказал я, выждав минуту.

Я посмотрел на Сталика, мне показалось, что его лицо еще больше сморщилось, как у какого-то старика. Он взял папиросу, закурил и тут же раскашлялся от дыма, на глазах выступили слезы.

– Говорил с ней?

– Нет, я ее не видел, мне рассказали.

Я подумал о том, что Тая не захотела со мной увидеться перед отъездом, и мне стало еще хуже.

– Да… – Сталик опустил голову и заговорил тихо и медленно, – чего-то от меня людям одни беды. И насчет сторожа я тебе соврал, это я его пырнул ножом. – Он вздохнул. – Видит бог, не хотел я. Набросился на меня, схватил, и как-то само собой вышло.

Я встал и посмотрел на него сверху вниз. В голове крутились какие-то книжные фразы.

– Надо отвечать за свои поступки. Кто этого не делает, тот трус.

Сталик, глядя в пол, покачал головой.

– Не, брат, я не трус.

Я повернулся и пошел к выходу.

– Прощай, пацанчик, не поминай лихом, – послышался сзади сиплый голос, но я не обернулся.

Днем, во время тихого часа, я лежал без сна, уставившись в потолок. Было невыносимо вот так просто лежать, читать не хотелось. Я оделся и вылез в окно, как всегда делал, когда уходил к Сталику. Я побродил по лесу, дошел до своего тайника, проверил содержимое и стал возвращаться, когда вдруг где-то высоко, со стороны Красного ущелья послышались два приглушенных выстрела.