Так вот! Это произошло снова! Это вдруг стало понятно… по другому запаху… или нет! Не запаху, а… А была жара, доставшая, тропическая! А сейчас лицо холодит лёгкий ветерок. Опять куда-то попали?

Встряхнулся, открыл глаза. Да нет! Та же рубка. Тот же вид. Просто воздух идёт из запущенной на максимум вентиляции. Прохлада, конечно, выдувается через разбитое остекление, но по лицу приятно!

«Фу-ух! Не хватало только ещё одного переноса!»

Бесконечный бег зрачков охватывает строгие линии широкого полуовала ходовой рубки, прыгает по показаниям лага, эхолота, замечает медленное сползание стрелки компаса и курса корабля.

Там за бортом незаметно за авралом боя разыгрался ветерок, начавший беспокойно подвывать, всклочивая волны. Нос корабля с шипением пены разбивал их косой бег, и весь этот свист и шум врывался в разбитые рубочные окна, унося голоса дежурного, рулевого, операторов.

Терентьев заставил себя сконцентрироваться на рапортах и докладах.

«Фантомы» ушли, остался только «Орион». Продолжали сопровождать непонятную высотную машину, взявшую обратный курс, ушедшую в воздушное пространство Индонезии. Затем доложили, что та неожиданно исчезла с экрана радара. Оператор уверял, что наблюдал поражение самолёта зенитной ракетой.

Может быть, этому уделили бы больше внимания, но с пеленга – 320° появились гости.

Их обнаружили издалека. Ещё бы, как таких не заметить – четыре жирные точки на радаре. Хотя о себе они заявили ещё раньше, своими бортовыми РЛС, параметры которых были «вбиты» в сканирующую аппаратуру эртээсников.

Слышно их стало тоже издалека, несмотря на значительную высоту подлёта. В радиорубке старпом уже пытался наладить диалог и взаимопонимание, приготовив свеженькие (из будущего) анекдоты.

Сигнальщики доложили о наблюдении, приближении. А потом над головой не пролетело, а скорей прокатило, даже можно сказать, пропахало воздушную массу и перепонки ушей – четыре Ту-95, это нечто!

Прошли, продавили мимо. Два ракетоносца на удалении примерно 20 кабельтов легли на вираж, медленно разворачиваясь для повторного захода, растянув эту процедуру в большую дугу. Вторая пара направилась дальше, пилоты, видимо, решили прокатиться по ушам индонезийцев, всё ещё возившихся со своими покалеченными фрегатами.

Вот именно от индонезийцев и перехватили подозрительную радиограмму.

За их эфиром посадили следить Забиркина, хотя толку от этого было мало – индонезийцы переговаривались на каком-то совершенно непонятном наречии.

– Он это правильно перевел? – Командир с сомнением разглядывал перевод текста.

– Да какой там… они не пойми на каком лопочут, но словечки иногда проскакивают – англоязызмы, мля!

– Это точно не лажа?

Оказалось – нет!

В небе пилот F4Н-1(бортовой номер 82) на нервах, а потом на выдохе облегчения, восприняв приказ дословно, повернул машину на прежний курс, снова на острова, навстречу «разбуженному» комплексу ЗРС СА-75[26].

Там, внизу, оказались возмущены такими беспардонным вторжением в их воздушное пространство.

Вот и встретились два старых (ещё по вьетнамской) знакомца: «двина» и «фантомчик», в кабине которого снова завыла бортовая система радар-детектора, предупреждая…

Экипаж истребителя-бомбардировщика потратил лишнее время на переговоры с «большим братом»… и даже выжил, успев ударить по кнопкам катапульт.

На глубине сто метров шипящая обводами ПЛ «Cavalla»… на 25 узлах…

Они догоняли, ухватив сонарами цель, не собираясь размениваться на полумеры, а сразу: полновесный торпедный залп – перезарядка – залп. Пренебрежительно оставив побоку на траверзе фрегаты индонезийцев.

Тихо у «стёрджента» не получалось.

Акустики островитян насторожились, закопошились, после всего-то… уже не веря американскому «я типа мимо иду, у меня другая цель». Один фрегат замолотил винтами, становясь в настороженную стойку. А когда услышали шумы съехавших крышек торпедных аппаратов и как забурлила вода от пуска, всполошились, загомонили в эфире, докладывая, запрашивая своих адмиралов, вопрошая: «как быть?».

Оказалось – не лажа.

Оператор «Полинома» скороговоркой доложил:

– Пеленгую цели. На удалении 20 миль. Шум неразборчивый, классификации не подлежит. Дистанция быстро сокращается. Предполагаю торпеды!

Который раз воет «боевая тревога».

На руле – «румб вправо», открывая сектор носовой РБУ.

Пошли данные целеуказания!

Акустик строчит сокращающуюся дистанцию!

И это всё под рёв пролёта вернувшихся «тушек», заворачивающих уши в трубочку!

– Удалённость 70 кабельтов!

Первыми «эрбэушка» выплюнула снаряды-отводители, поставившие на пути торпед ложные цели.

Залп следом – разбрасываются снаряды «дрейфующего» минного поля.

Втыкается уцелевший кормовой бомбомёт, уже на пару шинкуя глубину фугасами.

Акустики охреневают, ни черта не слышат – в воде рвёт и детонирует.

Радиорубка – срочно:

– Индонезийцы! Они передают нам координаты!

Рёв двух небесных мастодонтов как раз затихает, и выведенная на «громкую» частота хрипит: «Рашен шип, рашен шип…»

Вторая пара Ту-95 совершила свой разворот, и турбовинтовое неботрясение начинает накатывать с новой силой, благо намного в стороне.

– Что они передают? – пытается прорваться голос дежурного.

В БИЦе, в отличие от мостика, рёв «тушек» не слышен, там ду́шатся своими заморочками. Быстро рассчитали треугольник. И сбрасывают информацию:

– Привязка не достоверная, условная. Местоположение субмарины противника примерное. В пределах захвата…

Похрен вся эта «не достоверная»! И не хрен… ждать!

– БЧ-3! «Румыны», мля! Ваша работа!

По правому борту открывается лацпорт. Заминка длится недолго – вводятся данные в систему наведения ракето-торпед комплекса «Водопад».

С дымко́м и шипением выскальзывает первая «сигара», шмякаясь в воду, на 14 узлах крейсер проходит несколько метров – вторая! Затем третья… когда уже первая, пронырнув на безопасное расстояние от борта, прямо из воды стартует ракетой – издержки унификации, очередной «мокрый старт»!

Они (все три) ушли по баллистике, прокоптив небо выхлопом, на 20 миль, уронив в заданной точке на парашютах торпеды, которые кинутся на поиск субмарины.