— Вчера… — брат Фурриас повернулся к купцу.

Тот попытался рассмотреть под капюшоном лицо инквизитора, не смог, побледнел и дернулся, отстраняясь.

— Сколько времени проходит от момента, как слизень появляется из икры, до того, как он достигает такого размера? — Фурриас указал рукой на мертвого слизня.

Мужик гулко сглотнул, но не ответил.

— Он управлял слизнями, — проскрежетал Фурриас. — Я его заметил неподалеку, приказал схватить на всякий случай. А в сумке у него оказались склянки с икрой слизней. Он — монстролог. И он каким-то образом смог вырастить за одни сутки этих тварей. Никто не хочет узнать подробности?

— Я бы поинтересовался, — прищурился Барс. — Ты ему сам жилы мотать станешь или мне позволишь?

— На вопросы палачей Ордена отвечают все. — Фурриас жестом подозвал служку и шепотом отдал ему приказ.

— У меня тоже не молчат, — недобро усмехнулся Барс, рассматривая побелевшее лицо монстролога. — Предлагаю так: до полудня твои с ним работают, после полудня — я.

— Хорошо, — брат Фурриас внимательно посмотрел на Барса.

— Что-то на мне увидел? — поинтересовался Барс.

— А ты должен был умереть на кресте.

— Хочешь попробовать вкопать новый? — Барс как бы невзначай тронул кинжал за поясом.

— Нет. Если ты остался жив, значит, так было угодно…

— Кому? — быстро спросил Барс.

— А это я у тебя узнаю как-нибудь, — проскрежетал инквизитор.

— На вопросы палачей Ордена отвечают все?

— Ты меня правильно понял.

— Не сегодня, — сказал Барс.

— Не сегодня, — согласился инквизитор. — Сегодня мы узнаем, кто послал монстролога и какие болота он успел заразить.

— Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу? — Барс обошел пойманного мужика.

— Чего? — спросил, подыгрывая, брат Фурриас.

— Чтобы эта тварь допрос твоих палачей выдержала. Чтобы я мог из него все вынуть своими руками, жилка за жилкой… жилка за жилкой… Это ж он от Порога сюда добрался, а там еще есть болота… нужно людей предупредить, пока ему язык развяжем. Пусть осторожно живут. Очень осторожно… — Барс обернулся, его глаза встретились с глазами Котенка. — Ты все понял, братан?

— Все. — Котенок, который на самом деле очень хотел попросить, чтобы именно ему брат позволил допрашивать пришлого мужика, спорить не стал, кликнул двоих дружинников и, вскочив на коня, исчез за домами.

Подошел палач с кожаной сумкой, в которой что-то металлически позвякивало.

— Огонь есть, — проскрежетал брат Фурриас. — Можем приступать.

— Ты смотри, тварь, не поддавайся сразу, — Барс похлопал монстролога по плечу. — Дождись меня…

Тот заговорил сразу, не дожидаясь начала пытки; говорил быстро, повторяясь, торопился, надеялся, что до металлических крючьев, которые медленно раскладывал на сумке палач, дело не дойдет. Но он забыл, что добровольное признание в инквизиции всегда проверяется пыткой.

Пытка закончилась к вечеру, когда солнце уже ушло за горы и сумрак выполз из щелей, в которых прятался весь день.

— Значит, — сказал брат Фурриас Барсу, — настало время мне познакомиться с наместником. Мальчику пора узнать, что жизнь не так проста, как кажется…

— А не боишься, что он тебя того… — Барс сделал движение рукой, будто захлестывал у себя на шее петлю. — Бывали, знаешь, случаи…

— Не боюсь, — ответил инквизитор. — Все мы в руках Светлого…

— Ты не подумай, что я о тебе беспокоюсь… — внимательно глядя в темноту под капюшоном инквизитора, сказал Барс. — Если наместник тебя прикажет убить — ты перестанешь людей Долины изводить, Черное Чудовище. Если из замка живым уйдешь — я тебя все равно остановлю, ты так и знай, Черный.

— Буду знать.

— Вот-вот… А лучше просто уйди из Долины, я ведь слов на ветер не бросаю…

— Ты сможешь приказать стреле в полете изменить направление или вернуться? — в страшном, скрежещущем и дребезжащем голосе брата Фурриаса прозвучало даже что-то вроде насмешки. — Я буду делать то, что должен. А ты… и наместник, и сотник Коготь — можете делать то, что хотите… И…

— Ладно, — перебил его Барс. — Езжай. Разговор все равно дурацкий получился. По дороге туда, в замок, я тебя не трону. И по дороге из замка к Порогу и до тракта — тоже не трону. А вот если ты пойдешь назад, да еще, упаси тебя Светлый, снова в деревни вернешься — жди от меня подарка. Я не рыцарь, сам понимаешь, так что вызова не пошлю…

— Да я и не приму. Братья-инквизиторы в поединках не участвуют.

— Тем более. Так что жди стрелу, яму-ловушку, яд в чашке…

— А ты думаешь, чем я всю жизнь занимаюсь? — спросил брат Фурриас и захохотал, будто лезвием по стеклу кто провел.

Своих мертвецов инквизиторы увезли с собой.

Люди Барса проследили, что отряд разделился — сам Фурриас с палачом и десятком воинов конными уехали в сторону замка, а остальные ушли к горам. Когда один из дружинников двинулся было следом за обозом инквизиторов, из-за дерева вылетела стрела с черным оперением и ударилась в землю возле ног дружинника, ясно давая понять, что соглядатаев инквизиторы не потерпят.

Ну и ладно, решил Барс. В конце концов, главное — срубить голову Черному Чудовищу. А откуда он будет ехать — Брасу точно известно. Отсюда до замка — двое суток езды. И от замка сюда, понятное дело, столько же. Будет время и подготовиться, и перехватить.

Времени хватит.

Если бы Барс сказал это наместнику, тот вряд ли бы с ним согласился. Наверняка не согласился, посмотрел бы в глаза изумленно или даже засмеялся прямо в лицо.

Время? Планы на год вперед?

Гартан еле сдерживался, когда советник Траспи, обсуждая подробности торжественной церемонии, пустился в рассуждения о блестящем… нет — фантастическом будущем его милости наместника Последней Долины. Через год, сказал Траспи, когда император Запада будет окончательно повержен, лучших из лучших призовет к себе император Востока и наградит каждого по заслугам его.

И, насколько знал Траспи, Гартан будет награжден одним из первых. Вообще, сказал советник Траспи, нужно провести церемонию поскорее, можно даже сегодня вечером. Сразу после захода солнца.

— В принципе ведь все готово, — сказал Траспи, перебирая суетливыми пальцами цепь на груди. — С капитаном Картасом все обсуждено, и со своими людьми тот все уже подготовил…

Вальяжный кивок в сторону капитана и ответный кивок Картаса — сухой и четкий.

— И повара уже трудятся на кухне, — продолжил Траспи. — Как только я убедился, что вы уже проснулись и можете ходить, то сразу же отдал распоряжение… И госпожа Канта не возражала…

Траспи встал со стула и поклонился Канте, а та, вопреки ожиданию Гартана, не возразила, не сказала, что ее супруг нуждается в отдыхе, а лишь спокойно улыбнулась. Даже не спокойно — Гартан задумался, подбирая правильное слово — кротко. Именно — кротко.