— Извини, командир, пустой! На одной божественной поддержке шли, базовые расходники на нулях. Страшная штука эти пауки — хиты обнуляют — за секунды! Если б не баф «Наше Дело Правое» — хрен бы я тут стоял…

— Первожрец!!! — полный боли и ярости крик Руаты заглушил голос болтливого орка.

Я вздрогнул и закрутил головой, выискивая источник. Вон та плотная группа у входа!

Вокруг уже сияли сполохи целительной магии, мелькали эмблемы штабных офицеров. Степень опасности локации упала ниже запретной для них «Семерки».

Благодарно кивнув на массовый поток лечилок, я встряхнулся, прогоняя из тела память травм, и заторопился к воинам «Дома Ночи» столпившихся вокруг коленопреклоненной княгини.

Дорогу преградила безмолвная медсестричка из «Ветеранов». Кивком указала на залитый кровью бок, затем одним движением распустила толстую косу, извлекая из нее длинную ленту белого шелка.

Я улыбнулся максимально ласково и осторожно отодвинул в сторону хрупкую девушку.

— Не сейчас, красавица. Погоди минутку, потом перебинтуешь.

Кренясь, словно линкор, получивший торпеду в правую скулу, я наконец-то добрался до плотной группы дроу. Бесцеремонно растолкав эльфов, я увидел распростертое на полу тело князя «Дома Ночи». Так вот кому Ллос приказала умереть…

Десятки глаз смотрели на меня с тоской и надеждой. Руки воинов грели гарды малых фамильных «Жнецов». Не выполнившие свой долг бойцы готовились уйти к предкам. Гвардеец «Личной Сотни» не может надолго пережить своего князя. И тут даже не в клятве дело… Честь, выкрученная до максимума программистами и возведенная в абсолют верой самих бойцов.

— Помоги… — прохрипела Руата, вцепившись скрюченными пальцами в воздух. — Ему нельзя умирать! Паучиха положила глаз на сильную душу и привязала её к своим Чертогам!

Руки княгини дрожали от напряжения, ногти с хрустом выворачивало из тонких пальцев. Кровь текла по предплечьям, разукрашивая влажными полосами нежную замшу артефактного доспеха.

Вокруг беспомощно суетились маги Дома. Сидел посреди сложной пентаграммы выложившийся по-полной ритуалист. Отпаивали дорогими фиалами наемного некроманта. Пол был усыпан пустыми склянками от фиалов и сломанными печатями свитков.

Все доступные варианты воскрешения не сработали, да еще и одарили кастеров персональной оплеухой от Ллос. Наложенная на душу князя Метка Принадлежности умело огрызалась и успешно отбивала атаки на собственность хозяйки.

Я непонимающе склонил голову, морща лоб и с усилием всматриваясь в невидимое. Глаза взорвались болью, алые слезы потекли по щекам. Реальность грубо форматировала часть колбочек сетчатки, расширяя спектр восприятия до уровня астральных материй.

Яркость мира чуть просела — все имеет свою цену, а вот окружающее пространство наполнилось жизнью. Сонмы нематериальных сущностей суетились вокруг нас.

Мельтешили Духи, приманенные камланьем шаманов.

Кипели праведным гневом Стихии, удерживаемые на коротком поводке призвавшими их магами.

Бились в клетках мертвой плоти порабощенные некромантами Души.

Могущественные Эгрегоры пожирали водопады разноцветных эмоций — от черной ненависти до слепящей боли.

Седоволосые духи предков следили за славными делами своих потомков.

А Руата… Руата намертво вцепилась в душу Князя, не позволяя ей выполнить волю богини и навеки уйти в Чертоги Ллос.

Я рухнул рядом на колени и бестолково попытался ухватить эфемерную душу. Хрен там, «гостевой допуск» — смотри, но ничего не трогай.

Никаких чудес за рамками игровых алгоритмов. Резервы организма испиты досуха. Энергия выжата даже из костей черепа, а несчастная Искра едва тлеет и жалобно всхлипывает, умоляя оставить ее в покое и не отбирать последнее. Инстинкт самосохранения есть даже у пламени…

На периферии зрения мелькнуло сияние божественной сущности. Мягкий зеленый свет жизни!

Бог врачевания рационально следовал за линией войск, пребывая в идеальной для себя среде — на поле боя, где тысячи воинов истекают кровью и истово жаждут исцеления.

Божественная сила менялась на людскую благодать по очень выгодному курсу. Небожитель сиял от довольства и переполнявшей его энергии.

— Асклепий! — гаркнул я во все горло, заставив вздрогнуть даже каменных горгулий. — Помоги!

Врачеватель недовольно нахмурился, дернул щекой. Фамильярность забравшегося на верхотуру власти смертного его явно раздражала. Однако мне было не до реверансов и политесов. Руата слабела на глазах, душа Князя все быстрее ускользала из влажных от крови пальцев.

— Верни душу в тело! Ему нельзя умирать!

Асклепий одним взглядом оценил картину происходящего, затем покачал головой:

— Тебе нужен зомби? Обратись к некромантам. Его плоть мертва, а душа принадлежит другому богу. Воскрешение тут бессильно, а лечение — бесполезно. Прости…

Я зарычал от ярости!

— Какой же ты бог врачевания?! Тут несчастная третья минута клинической смерти, даже наши реаниматоры вытащили бы парня!

Небожитель набычился, его глаза недобро сверкнули.

— И каким же образом?

Я спешно зазвенел хламом в кладовых памяти, вытаскивая все, что слышал, читал или видел в фильмах о первой помощи.

— Удар по грудине! — мои руки ухватились за доспех князя, как фольгу разрывая сияющую магией сталь.

Охнули свидетели чуда и тут же возмущенно засопели — удар кулаком в грудину усопшего слабо ассоциировался с лечением.

Натужно мигнула Искра, едва удерживаясь на грани развоплощения.

— Непрямой массаж сердца, до сотни сокращений в минуту! В перерывах — искусственное дыхание!

Ребра князя хрустели под моим весом, что подсказывало — я на правильном пути. Я ведь точно помнил сцену из бесконечного адвокатского сериала, в котором родственники реанимированного пациента судились с больницей. Мол, сломали дедушке пару ребер. Жизнь, правда, спасли, ну да это к делу не относится…

Рука бога легла мне на затылок, облегчая процесс вспоминания и вытаскивая из разума даже то, чего там никогда не было, — страницы справочников, химические формулы.

Асклепию хватало намека, одной лишь ниточки, ухватившись за которую он разыскивал в инфосфере Реальности нужные ему знания.

Словно ужаленный эликсиром правды, я нес торопливую скороговорку:

— Один миллилитр адреналина каждые три минуты с постепенным повышением дозировки, затем вазопрессин и атропин! Разряд дефибриллятора в двести джоулей с повышением до четырехсот! В случае…

— Хватит! — оборвал меня бог и довольно грубо оттолкнул в сторону.

Затем присел рядом с телом князя, наложил руку на грудь и шарахнул чем-то маго-электрическим. Мышцы воина сократились, могучую фигуру выгнуло дугой, до скрипа пластин доспеха и звона лопнувших на предплечьях браслетов.