В общей комнате я нашла восторженное письмо от подруги, что хвалилась приглашением «её волка» погостить в стае. Вроде как он созрел до знакомства с родителями, а отец его так вообще был консультационной главой общины. Это что-то вроде того, когда новый вожак еще не выбран, а старый отошёл от дел, и на как раз-таки Выбор, Катарину и пригласил этот чёртов пёс. Я думаю, что сделал он это из корыстных побуждений, и девушку, влюбленную в него, продемонстрирует, и отменного врача хирурга получит, пусть и на время. Хотя на счет первого я бы уже не была так сильно уверенна. Питер внял моему совету, и пошёл по хорошо протоптанной до него тропке Онегина, как мантру повторяя себе под нос: «чем меньше женщину мы любим…» Ката вначале не обращала на видимую холодность никакого внимания, и даже радовалась тому, что Пит наконец-то стал обращать внимание на других несс, но потом она вдруг поняла, что ей очень не хватает его общества, чувства юмора, заботы, прекрасных, добрых глаз. Думаю, еще пару терилов и подругу можно было бы брать голыми руками…

Ректор Дирт отправился на поиски сестры, оставив вместо себя заместителя, который предупредил о некоторых изменениях в расписании и попросил в случае чего, обращаться непосредственно к нему. Несколько преподавателей отправились вместе с ректором, как наиболее сильные и опытные практикующие маги-лекари. После собрания, сидя в опустевшей столовой я вяло ковыряла вилкой рис, несколько дней у меня напрочь отсутствовал аппетит и всё время кружилась голова, вот и сейчас, я насильно впихивала в себя сарацинское пшено, от него практически не было рвотных позывов, которые я относила на нервные переживания и невозможность помочь. Всем сердцем я стремилась туда, где был мой дракон и где пропала моя подруга, но объективно рассуждая, я понимала, что от меня сейчас не будет никакой пользы, я лишь помешаю, а Себастьяну придется тратить драгоценное время еще и на меня, поэтому сцепив зубы ждала весточки от любимого и старалась думать о хорошем.

— Из-за этой выскочки академию покинули два самых приличных несса, что тут делать, коли подходящего моей монаршей особе окружения здесь более не наблюдается. И ладно бы ректор, все же он ее родственник, — услышала я визгливый тон Цессы Алисии, — но Питеру то зачем сдалась эта коротышка, к тому же откровенно толстая, она отличница, да, но не умна, ей просто помогает братец.

Первый раз в жизни мне было стыдно за свое поведение. Никогда прежде, да и после, я на это очень надеюсь, я не уподоблялась базарным торговкам, что предпочитали решать свои проблемы таким незатейливым способом, но несмотря на то, что стыдно мне было, я не жалела ни об одном совершенном мною действии. Медленно встав, я прошла с полным подносом мимо рыжей гадины, и вывалила полную тарелку клейкой каши на её красиво уложенную, но совершенно пустую голову, а потом, хорошенечко потягала её за волосы, вырвав несколько прядей. Когда подоспевшие учителя все-таки оттащили меня от мерзавки, на ее голове, отчетливо были видны проплешины. А уж сколько всего нового выслушала о себе эта венценосная гадюка.

На ковер к ректору, точнее к проректору я попала впервые, поэтому не зная, чего ожидать тряслась как осиновый лист в ураган. Я, конечно, о содеянном не жалела, но последствий боялась жутко.

— Несса Бруно, — сказал преподаватель, — меньше всего я ожидал подобного поведения от вас. Как же вы докатились до такого непотребства? — Я было открыла рот, чтобы защитить себя, но мужчина не дал, — о, я прекрасно наслышан, что именно сказала ненаследная Цесса Демистана, и прекрасно понимаю ваши чувства. И жалею лишь об одном…

— О чем же? — спросила я опасаясь самого худшего — отчисления.

— Как это? Конечно, о том, что я не смог насладиться этим зрелищем сам, а лишь слышал подробности, пусть и расписанные в красках. Знали бы вы, где уже сидит у меня эта…кхм…несси.

— В печенке? — уже улыбаясь спросила я.

— Да не только, — ответил он, — у меня весь ливер от нее уже болит. Но вы, зря улыбаетесь. В наказание административный проступок я назначаю вам штраф. Два терила будите после пар помогать в прозекторской. Всё. Свободны.

И я пошла, силясь на засмеяться в голос и не запеть какую-нибудь дурацкую фривольную песенку. Да лучшего поощрения, чем проводить время в мертвецкой и придумать нельзя. Многих студиозов с моего потока пугали покойники, а я, привыкшая к смерти в результате страшных ранений без страха смотрела на скончавшихся в мирное время людей, от старости, болезни, да даже пара трупов причина смерти которых стала поножовщина в доках, не произвела на меня сильного впечатления. К тому же тут было стерильно, светло, кафельный пол и замечательный штат патологоанатомов. Моё стремление узнать как можно больше о больных, умерших и самое главное об административных потребностях они воспринимали стоически, отвечали на все вопросы, пускай иногда и нехотя, помогали, объясняли и делились всеми своими знаниями. Поэтому наказание меня воодушевило.

Вечером я получила записку от Себастьяна, он возвращался завтра и просил после пар быть в комнате. С трудом пережив в нетерпении следующие сутки я бросилась в объятия любимому сразу, как потайная дверка скрипнула, и он поднялся достаточно, чтобы схватить меня. Зарывшись носом в мои волосы, он жарко и щекотно дышал мне в ухо, бесконечно повторяя как сильно он скучал, и как волновался.

— Таня, я так рад, что тебе удалось собрать всё свое мужество и не бросится за мной, удивил меня необычным вступление Виверн. — Там было просто пекло. Жарко как в Соляре. Множество пострадавших и пропавших без вести. Я знаю про Кату, мне очень жаль, мы сделали все, что было в наших силах. Разлом закрыт пологом, его поддерживают одновременно более тридцати магов, он крайне мал, но сила, что рвется наружу очень опасна, даже если одна тварь вырвется, то придется плохо всем.

— Много пропало? Погибло? — спросила я с содроганием.

— Мертвы около тридцати, пропало без вести два десятка. Тела погибших все еще находят. В основном это волки. В этот день у них проходили испытания на главу клана, на них присутствовал Кёниг Стоунхельма, он сильно пострадал, но вне опасности. Главную залу почти полностью погребло под крышей форта, и мы до сих пор разбираем завалы, а разлом как раз пришелся на середину здания, опорные конструкции не выдержали.

— Ты на долго вернулся? — спросила я с затаенной надеждой.

— Да. Я там более не нужен. Схлопывание проведут уже сегодня. Кроме магов ритуалистов там больше никто не должен находиться. Я буду здесь, моя Сальватор.

И все же на пару леоров Себастьян покинул мои покои, ему нужно было во дворец, к тому же есть, кроме сладостей, у меня было нечего, а мне нужно было отрабатывать провинность в прозекторской, так что отпускала я его с легкой душой и надеясь на скорую встречу. И он не подвел. По возвращении меня ожидал еще теплый ужин и пенная ванна, не знаю, чего мне хотелось больше, смыть с себя сладковатый запах смерти и формальдегида или вновь бросится в крепкие и надежные объятия жениха. Есть мне по-прежнему совсем не хотелось, но Дрэго настаивал:

— Теа, милая, у тебя, несомненно, красивые глаза, но, когда они занимают всё лицо, мне становится страшно, меня не было всего несколько унов, а платья на тебе висят. Пожалуйста поешь, ведь я уже здесь, ты можешь больше не волноваться за меня.