Когда зимой 1919 года госпиталь снова открылся, число записавшихся пациентов составляло почти пятьсот. Когда пациент входит в больничное или амбулаторное отделение, он сначала подвергается основательному физическому исследованию, включая и исследование крови, и диагноз делается на основании всех полученных данных. В более затруднительных случаях применяются рентгеновское исследование и другие методы, известные медицине. Исследование занимает около двух часов и стоит пятнадцать долларов. Оно чрезвычайно разносторонне, и врачебные авторитеты считают его непременным предварительным условием дальнейшего рационального лечения.

Каждый пациент рассматривается как лицо, покой которого отнюдь не должен быть нарушен. В его палату могут входить только доктора или сиделки, а также гости, которых пациент хочет и может принять. Пациент – это пациент, а не клинический случай.

Госпиталь не стремится к привлечению богатых пациентов, но и не исключает их. Все пациенты платят согласно предварительному уговору, и для госпиталя все они одинаковы. Плата вносится заранее, но не было ни одного случая, чтобы людям, нуждающимся в медицинской или хирургической помощи, отказывали в приеме. В конце концов, всегда находится способ, с помощью которого пациент может расплатиться по своим финансовым обязательствам, нисколько не поступаясь своим достоинством. Мы считаем, что самоуважение является одним из условий здоровья.

Госпиталь еще не окупает себя, но с течением времени это будет достигнуто. Сомнительно, возможно ли достичь полной самоокупаемости госпиталя, соответствующего всем требованиям научного исследования. Известную долю приходится платить за счет общечеловеческих ресурсов. Нашей первой задачей является не самоокупаемость госпиталя, а такое его оборудование, чтобы он мог выполнять свою работу. Все прибыли должны возвращаться обратно в госпиталь.

По нашему мнению, мы уже кое-что знаем по части госпитального устройства, но в связи с этим у нас возник вопрос: «Зачем должны быть госпитали? Не лучше ли предупреждать большинство болезней?»

Это привело нас к дальнейшим вопросам, как, например, к вопросу о пище.

Условием хорошего здоровья является рациональное питание. Пчелы выхаживают своих маток посредством особого подбора пищи; точно так же и в человеческом обществе влияние пищи на здоровье, настроение, нравственность и интеллект является теперь большой и острой проблемой.

Доктора начинают приходить к выводу, что болезни возникают от неправильного питания. В этом направлении сделано еще немного, но кое-какие важные результаты уже достигнуты. Люди, тщательно соблюдающие подходящую для них диету, редко заболевают, между тем как те, которые отличаются беззаботностью на этот счет, всегда чем-нибудь нездоровы.

Лучшие доктора единогласно признают, что в большинстве болезней лечением служит диета, а не медицина. Почему же в таком случае не предупреждать болезнь в ее первоисточнике? Если дурное питание вызывает болезнь, то правильное питание даст здоровье. А раз так, то мы должны искать это правильное питание и найти его. Когда мы найдем его, мир сделает огромный шаг вперед.

Для определения такого питания требуется время. Может быть, сейчас рациональной пищи еще вообще не существует. Может быть, ее нужно искать в тех или других существующих видах питания или в комбинации их, а может быть – в каком-либо новом растении, которое еще не выведено. Достоверно только одно – что эта пища будет найдена. Она была бы найдена давным-давно, если бы за эту задачу принялись серьезно. К сожалению, лишь за самое последнее время мы начали понимать, что от пищи зависит все.

К вопросу о пище нужно подойти с деловой точки зрения. Наука, предоставленная своим собственным силам, движется вперед не так быстро и не так уверенно, как в том случае, когда она вовлечена в деловое предприятие. Подобно прочим людям, ученые нуждаются в управлении. Научное открытие – прекрасная вещь, но оно начинает оказывать людям услуги лишь тогда, когда оно поставлено на коммерческом основании. Поставьте перед определенным числом людей определенную задачу, и со временем они ее выполнят; но не спрашивайте заранее, может ли быть выполнено то, чего вы хотите, ибо в этом случае вам ответят лишь целым рядом доводов, доказывающих неосуществимость вашей цели. Но если вы точно определите ваши желания и засадите за эту задачу людей, снабдив их всеми необходимыми ресурсами, люди день и ночь будут работать над этой проблемой и в конце концов разрешат ее. Таким же образом нам нужно подойти и к вопросу о пище.

Когда-нибудь кто-нибудь сделает открытие, устраняющее необходимость в госпиталях.

Глава 17. Как сделать выгодной железную дорогу?

Мы владели железнодорожной линией Детройт – Толедо – Айронтон в течение почти пяти лет. Об этой дороге много говорили и писали, ибо до того, как мы взяли ее в свои руки, она много раз переходила от одной компании к другой. До тех пор как мы не купили ее, она не приносила никаких прибылей, – по крайней мере не давала никаких дивидендов пайщикам. Но она давала недурной доход банкирам, время от времени принимавшимся за ее реорганизацию.

Железная дорога давала нам доход и дала бы его еще больше, если бы не акт конгресса, ограничивающий прибыль на наш капитал шестью процентами. Усовершенствованию нашего железнодорожного дела мешают законы, придуманные отчасти неопытными теоретиками, которые не понимают действительной роли прибылей, а отчасти теми, для которых хорошо устроенное предприятие равнозначно банковскому финансированию.

Когда мы взяли дорогу, нам благоприятствовали такие условия:

1. Полная свобода от банковского контроля. 2. Большой грузооборот, доставляемый нашей собственной промышленностью.

3. Непосредственное сообщение со всеми магистралями страны. Старая железнодорожная линия также была связана с ними, но не извлекала из этого соответствующих выгод.

Неблагоприятные обстоятельства, с которыми нам пришлось считаться вначале, были таковы:

1. Совершенно деморализованный рабочий состав.

2. Плохие отношения с публикой и судовладельцами.

3. Дурное состояние дороги, которая нигде, в сущности, не начиналась и нигде не кончалась.

4. Железнодорожное полотно, плохо приспособленное для движения, и чрезвычайно дурное состояние подвижного состава и тяги.

Из этого хаоса мы создали теперь железнодорожную линию, которая, хотя и не принадлежит к первоклассным линиям – если не говорить о подборе людей и системе управления, – в 1925 году дала нам более 2,5 миллионов долларов, т. е. почти половину уплаченной за нее суммы.

Это было достигнуто самыми обычными средствами. До сих пор мы еще не пустили в действие короткую электрическую линию между Флет-Роком и Детройтом. Эта линия является наиболее совершенным типом железобетонной конструкции, и рельсы в ней накладываются на железобетонные своды. Линия эта принадлежит Детройтско-Айронтонской железнодорожной компании, акции которой находятся в наших руках. Мы еще не произвели тех сокращений пути, которые мы имеем в виду и на прокладку которых мы приобрели соответствующие права. Мы еще не проложили намечаемых нами тяжелых рельс и не исправили многих наихудших дефектов. Мы в будущем переделаем дорогу до основания, но в настоящее время мы еще этого не сделали. Упомянутые нами доходы были получены несмотря на то, что к имевшемуся на дороге оборудованию мы прибавили весьма немного. Мы изменили систему управления – и это было главное. Другими словами, мы сделали следующее: