В первый день они заливали бетоном опалубку под фундамент. На второй всю бригаду перебросили на другой объект – мостить кирпичный «крепостной» гребень на крыше коттеджа. Видимо, будущий владелец этого особняка любил средневековье.

Участок с севера отгораживали разросшиеся ивы, с востока – озеро, подступающее к ограждению запретной зоны. С остальных сторон света громоздились «эвересты» из бетонных блоков и стоял здоровенный автокран, осуществляющий их погрузку.

Местечко было уединенное. Охрана иной раз злобствовала, но в рабочий процесс не вмешивалась. Автоматчики держались особняком, временами собирались кучкой, иногда расходились, но постоянно держали бригаду под присмотром.

Илья замешивал лопатой раствор в корыте. Ратушняк и Немченко доставляли наверх стройматериалы и штукатурили первый этаж. Бушмин с Левицким, будучи каменщиками, возводили фигурный гребень на крыше.

Работа была монотонная, но не очень тяжелая. Между замесами у Ткача оставалось даже время передохнуть. Впрочем, когда Немченко с Ратушняком брались за кельмы и требовали раствор, пахать ему приходилось в ускоренном темпе.

Так прошло два дня. На другой объект бригаду не перебрасывали. Охранники следили за каждым шагом работяг. Стоило им присесть, как следовал окрик, и арестантам приходилось вставать.

Автоматчики особо не злобствовали, лишь иногда от нечего делать отвешивали пленникам затрещины и выкрикивали дежурные фразы о сознательности, трудовой дисциплине и воспитательном характере бесплатной работы. Их фамилии и биографии арестанты уже знали наизусть: рядовые Вялый, Махонкин и Кроха.

Все трое являлись фанатами киевского «Динамо» и сочувствовали правым радикалам. Нельзя сказать, что хлопцы боготворили Степана Бандеру. Их объединяло полное неприятие так называемого русского мира.

На стройке ничего не менялось. В бараке тоже все было по-старому. Трясина засасывала Илью и его товарищей.

На четвертую ночь после возвращения в лагерь Илья очнулся оттого, что кто-то тряс его за руку. Он долго не мог понять, что происходит. Лихорадка? Землетрясение? Приглашение на казнь? После напряженного рабочего дня просыпаться ему как-то не хотелось.

– Илья, это я, Ратушняк, – глухо пробубнил сосед по койке.

– Ты что, Игорек, охренел? – прохрипел Илья. – Какого черта тебе надо? Страшный сон приснился?

– Илья, проснись, разговор есть.

– Чего надо? – спросил Илья и чуть приподнялся, опираясь на локоть.

Глаза соседа поблескивали в темноте. Обитатели барака спали, издавая стоны и храп.

– Илья, мне кажется, есть возможность сбежать, – сообщил Ратушняк.

Илья затаил дыхание. Что за новости? Провокация? Надзиратели подговорили парня устроить побег, чтобы потом поймать и наказать его участников? А смысл? Естественно, Ткач будет стараться удрать при первой же возможности. Тем более что у охраны имеется приказ сильно его не избивать.

– Излагай, Игорек. – Илья недоумевал, никак не мог понять, откуда у этого интеллигента взялся план побега.

– Это не подстава, Илья, – прошептал Ратушняк. – Видит бог, я сам всего боюсь. Но тема и вправду интересная.

Илья молчал. Преамбула явно затянулась.

– Помнишь дырку под окном? Там доски проломились и сильно тянет из подвала – Ратушняк понизил голос до шепота. – Вы с ребятами еще курить бегали к этой дырке. Она четко напротив нас.

– И что дальше? – Ткач, кажется, начинал кое-что соображать.

– Я инженер, Илья, пусть в другой области тружусь, но соображать могу. Я стоял там недавно, будто бы просто так в окно пялился. Эта дырка не ведет на улицу. Она проваливается вниз, в подвал. Оттуда и тянет сквозняком. Стены двойные. Там раньше был слой утеплителя, сейчас он весь сгнил. Расстояние между стенами сантиметров сорок, можно пролезть, если сплющиться. Не знаю, как в других местах, но в районе отверстия именно так. Фундамент дальше, а дырка проваливается в подвал. Надзиратели им не пользуются, но он там точно есть. Здесь раньше было все по уму: канализация, вентиляция, паровое отопление от котельной. Мы можем попробовать спуститься в подвал, посмотреть, что там есть. Трубы канализации проложены под землей. Они обязательно должны связываться со сливным коллектором, который, по логике, тянется под центральной аллеей через весь лагерь и уходит за его пределы. Речка неподалеку. Возможно, в нее и сливались нечистоты. Там все прогнило. Я уверен, что до коллектора мы доберемся. Это труба большого диаметра, по которой можно будет проползти.

Сердце Ильи снова застучало. Он лихорадочно соображал. План завиральный, слишком много в нем «но». Но не сидеть же сложа руки, дожидаясь у моря погоды. В этом аду выжить никак не удастся.

– Не вставай, Игорек, не будем шуметь тут вдвоем. – Ткач сел на кровати, стараясь не скрипеть, осмотрелся, убедился в том, что в бараке вроде бы все спали.

Он сполз с койки, опустился на четвереньки и в такой вот позиции отправился к окну. Знакомый участок стены Илья отыскал на ощупь. Отверстие было рваное, небольшое. Такое ощущение, будто человек, которому некуда было девать силу, врезал по стене и проломил ее. Охранники в эту часть барака совались редко, на дефект стены не обращали внимания.

Ткач пошевелил соседние доски. Они держались на честном слове. При желании их можно без труда оторвать.

Илья поколебался и просунул руку в неровное отверстие. Внутри был какой-то губчатый мусор вперемешку со стекловатой, который сразу провалился вниз. Полое пространство за стеной оказалось внушительным. Человек вполне мог протиснуться там.

Ткач на минутку задумался. Потом он повернулся, на четвереньках заскользил обратно, лег на кровать.

– Ну и что? – спросил Ратушняк.

– Не знаю, – буркнул Илья. – Возможно, ты прав, но выводы делать рано. Сам же говоришь, что нужно спуститься и посмотреть.

– Так пошли?

Ткачу было слышно, как у соседа от страха стучали зубы.

– Да подожди ты, торопыга. – Илья поморщился. – Полезем сейчас, только народ насмешим. Ничего не выйдет, нам таких люлей навешают, что уже не оклемаемся. Пойдем на дело следующей ночью. Сейчас все равно поздно, скоро светать начнет. Нам нужны спички или зажигалка. Мы же не кроты, чтобы работать в темноте. Про фонарик я даже и не мечтаю, но если добудем, будет здорово. Потребуется веревка, прочная и длинная, чтобы можно было обмотаться ею. Надо хоть что-то, чем можно рыть, например небольшая кельма. Мы не знаем, что ждет нас в лазе и есть ли он вообще. Отдирать доски надо осторожно. Если выбраться не сможем, то придется возвращаться и все заделывать. Теперь самое главное, Игорек. Допустим, мы выползем по коллектору к реке, спрячемся в лесу и представим на минутку, что облава с собаками пройдет мимо. До наших позиций отсюда семьдесят километров. Как мы их пройдем, сумеем ли не попасться на глаза укропам? Ты стрелять умеешь?

– Нет.