только «конно-футбольно-спортивные» новости. Спору нет, в Англии есть свой процент «дремучего обывателя», и процент в меру высокий. «Скажите, а почему у вас в России всех детей насильно отбирают у родителей и помещают в детские сады под надзор коммунистических воспитателей?» - так и сейчас могут спросить вас, и не в доме лавочника, а в семье молодого квалифицированного электрика с завода «Руте», как то и было со мной однажды в местечке неподалеку от Ковентри - центра английской автопромышленности. Но это не основание стричь всех англичан под «политическую нулевку».

Наше посольство в Лондоне не успевает удовлетворять заявки на лекции о жизни в Советском Союзе. Там уже никто и не помнит, когда ответственная привилегия выступить перед английской аудиторией превратилась в привычную «общественную нагрузку». Вот где ты на собственном опыте испытываешь «апатичных, интересующихся лишь скачками англичан». Лекции эти сохраняют характер таковых лишь первые полчаса - сорок минут, которые отводятся хозяевами для темы. Потом начинается так называемый «час вопросов», который растягивается иногда за полночь и является, как правило, главным пунктом в повестке дня. Аудитории самые различные: дружественные - в местных отделениях Общества англо-советской дружбы, подчеркнуто нейтральные - в «Ротари клабс» - клубах бизнесменов, ехидно-скептические - у «молодых консерваторов».

После первых нескольких лекций ты уже заранее знал, что ждет тебя. Знал, что деловые люди - члены «Ротари клаб» или «Раунд тейбл», с круглыми значками в петлицах, старшие представители своих профессий (по одному от каждой) - соберутся в столовой лучшей из местных гостиниц и, хорошо поужинав, выслушают тебя и начнут солидный и дотошный расспрос о советском конкуренте. Знал, что «молодые консерваторы» договорятся на вечер о комнате в местной таверне и - в присутствии одного-двух «любопытствующих» старших - будут точить на тебе свои зубы, превращая каждый вопрос в развернутую реплику, даже в маленький «спич с подножкой», чтоб ты непременно споткнулся. Знал, что студенты сначала проведут тебя в столовую колледжа с длинными, древними некрашеными столами и такими же скамейками; там, как принято, помолятся про себя перед трапезой и затем, окончив ее, пригласят перейти в общую комнату или свободную аудиторию, где и устроят «бой быков», предлагая отвечать на один и тот же вопрос сперва тебе и тотчас же приглашенному вместе с тобой американскому или французскому журналисту. На второй вопрос вы, справедливости ради, будете отвечать уже в обратном порядке, и так - весь вечер, пока не измотают обоих.

Англичане с детства обучены «не показывать своих чувств», и проявления откровенной враждебности по отношению к «званому гостю» - редкость. Но в вопросах правила игры свободы не ограничивают. Темой лекции может быть «Система образования в России». А спрашивать могут о чем угодно: о нашей литературе и уголовном праве, о Братской ГЭС, о роли ЦК партии в управлении страной, о производстве автомобилей.

Всех вопросов не перечислишь. Встречались вздорные, «с двойным дном», язвительные. Почти всегда был и некий «обязательный набор»: о правилах выезда из Советского Союза, о «берлинской стене», о свободе религии (даже если в Лондоне в это время находился митрополит Коломенский), о продаже зарубежных газет в СССР и, разумеется, о «преследовании евреев». Эти вопросы я знал наперед, и к ним можно было подготовиться заранее. Так я и делал обычно по дороге к месту назначения, пока спидометр отсчитывал мили по укатанному английскому шоссе со светящимися от фар «кошачьими глазками», хлестал по ветровому стеклу некрупный английский дождичек, а «легкая программа» Би-Би-Си развлекала водителей музыкой из «топ туэнти» - двадцати наиболее популярных в данную неделю эстрадных песен, напоминая время от времени, что к столкновению с другой машиной на дороге спешить не следует.

От столкновений на дорогах бог миловал. На лекциях - они были, что называется, в порядке вещей, практически в любой аудитории, в такой, как Наффилд-колледж - оксфордский колледж аспирантов социальных наук, тем более. Я попал туда однажды вскоре после приезда в Англию с легкой руки своего школьного товарища Василия Степановича Сафрончука, советника посольства, экономиста по образованию, окончившего года за два перед тем Лондонскую школу экономики. «Составь, - сказал он, - компанию, не пожалеешь». Позже мы ездили туда каждый семестр, и раскаиваться не приходится: не всегда представляется возможность для очного знакомства с тем, как здесь готовят наших идейных конкурентов. Почивший ныне лорд Наф-филд, основатель (вместе с лордом Остином) крупнейшей в Англии автомобильной корпорации «Би-Эм-Си», умел выбрать область своей филантропии. На миллион его благотворительных фунтов стерлингов в Оксфорде перед второй мировой войной был создан и отстроен архаичный снаружи и вполне современный внутри колледж, где несколько десятков университетских выпускников, зарубежных включительно, готовят свои диссертации по важнейшим социальным проблемам западного мира. Отдельная, удобно и современно обставленная квартира на каждого. Отличная библиотека. Лучшие преподавательские силы. В сравнении с аристократом Оксфорда - колледжем Олл Соулз, ведущим свое на-начало с XV века, он выскочка. У того в активе министры, архиепископ Кентерберийский, управляющий Банком Англии. О его выпускниках говорили в свое время, что они «правят Британией». У Наффилд-колледжа - пока только перспективы. Но уже и теперь его считают «важнейшим колледжем» Оксбриджа - как называют здесь одним словом Оксфорд и Кембридж - «Олл Соулз Британии XX века», на воспитанников которого возлагают надежды, как на профессионально подготовленных лидеров будущего…Своего сына американский государственный секретарь Дин Раек послал в Наффилд, а не в Олл Соулз или Крайст Черч, который дал 13 из 46 британских премьеров.

Здесь, в колледже Наффилда, дискуссии продолжались по 10 - 12 часов кряду. Они начинались «с порога», с читального зала, у стола, на котором лежала наша серьезная периодика - «Правда», «Известия», «Коммунист», «Партийная жизнь», «Международная жизнь», «Вопросы экономики», «Новый мир», кончалась в комнате у кого-либо из аспирантов после вторых или третьих петухов, когда на часах было уже пять-шесть утра. В оксфордской гостинице мы так ни разу и не ночевали - смысла не было, а возвращались сразу в Лондон. Для тем и здесь не было ограничений, но вопросы задавались не дилетантами и не зубоскальства ради.

10 - 12 человек задавали такие вопросы двоим, и нам приходилось пошевеливаться. Электрический кофейник ставили каждые полчаса. Подкреплялись «по-студенчески» - консервированным окороком из двухкилограммовой банки и галетами. Наши оппоненты спорили с нами и схватывались время от времени между собой. Расходились каждый «при своих», уславливаясь «договорить, что не успели» в следующий раз. Вот вам и всеувлекающее «бинго».

Словом, не в том, вероятно, суть, на какой странице открывает вечернюю газету англичанин в давке метро