Изольда затрясла головой. Бледная, как полотно, она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу.

– Держи ее за плечи, она может упасть в обморок, – приказал ему Раду-бей.

Фрейзе положил ладони на плечи Изольды. Он чувствовал, как она дрожит мелкой дрожью, словно испуганный, попавший в ловушку зверек.

– Нет, – сморщился Раду-бей. – Не так. Сдави ее в объятьях, чтобы она не могла даже вздохнуть. Опустись на колени. Обхвати ее.

Взглянув на Фрейзе – сурового, но такого несчастного, Раду-бей чуть не расхохотался.

– Обвейся вокруг нее, как лоза, вцепись в нее мертвой хваткой, как любовник. Ты ведь не хочешь, чтобы она дернулась и я промахнулся, верно?

Фрейзе повиновался. Изольда, трепещущая, привалилась к нему. Одной рукой он обхватил ее за плечи, сдавив грудную клетку, другой обнял за талию. Тело ее содрогалось от страха, из груди вырывалось тяжкое дыхание.

– Ты и ты, – зачехленным скимитаром оттоман указал на двух стражей. – Держите ее за ноги. Чтобы ей было не пошевельнуться.

Раввин остекленевшим взором смотрел на трех мужчин, взявших Изольду в тиски.

– Ну что, режу? – спросил Раду-бей. – Готова рискнуть? Согласна, чтобы эти трое держали тебя, покуда я обнажаю свой меч?

– Согласна, – беззвучно прошептала Изольда.

– А если я покажу тебе мой меч в действии?

Раду-бей вытащил наводящий ужас кривой клинок, выдернул с головы Изольды волос, подбросил его в воздух и на глазах у всех разрубил пополам. Клинок разрезал волос, как бритва.

– Согласна, – прохрипела Изольда.

Раввин кивнул стражникам; разом навалились они на Изольдины ноги, стиснули ей икры, схватили колени, сомкнули свои ручища на ее лодыжках, не давая ей возможности даже шелохнуться. Втянув головы в плечи, они крепко зажмурились, чтобы не видеть великого оттоманского воина и его беспощадно разящего клинка. Все застыли, все закрыли глаза.

– Если я промахнусь и отрублю ей ногу – любую часть ее ноги, отшвырните пинком бревно и немедленно погрузите обрубок в бадью со смолой, – поучал стражей Раду-бей. – Не медлите ни секунды. Если вы замешкаетесь, она изойдет кровью и умрет от столь страшного потрясения.

Стражи мрачно кивнули. Изольда почувствовала их мертвую хватку на своих лодыжках – они впились в нее, как клещи.

Она прижалась макушкой к шее Фрейзе, а он обнял ее, сжал в объятиях. Происходящее казалось ему сном, невыносимым, непрекращающимся кошмаром. Голова его кружилась, руки что есть мочи стискивали стан Изольды.

– Прикажи ему остановиться, – причитал он. – Ради Бога, прикажи ему остановиться!

Она отрицательно покачала головой. Он поднял глаза и увидел, как Раду-бей вознес скимитар высоко над своей головой.

Фрейзе готов был заорать оттоману – нет! – но Раду-бей разил быстро, как молния, не тратя время на предупреждения. Что-то свистнуло звонко – не иначе, как кто-то разрезал шелковое полотно, и черный человек, еле различимый в тумане, вихрем закружился на одном месте, вздымая в воздухе яростный меч; вжж-жж – меч ринулся вниз, и человек вновь закрутился в танце вращающегося дервиша; снова – свист меча, щелканье кнута и неуловимое глазу движение. Изольда закричала – не таясь, во все горло – и полуобморочно обмякла в руках Фрейзе. Он сжал ее, не в силах открыть глаза и взглянуть вниз, на ее изувеченные ноги, отрубленные лодыжки, валяющиеся на булыжной мостовой, на хлещущие кровью культяпки, окунаемые стражами в кипящую смолу.

Когда он все-таки распахнул глаза, то увидел двух стражей: отпустив Изольду, они с благоговением таращились на оттомана. А еще он увидел обнаженные, испачканные кровью, ноги леди из Лукретили, волнообразную подошву башмачков и чисто разрезанные кожаные полоски-ленты, валяющиеся на камнях мостовой. Он увидел Изольду: растерянно моргая, она боязливо разглядывала свои ноги, наконец-то освобожденные от проклятых красных туфель.

Фрейзе, успокоившись, шмыгнул носом и зарылся лицом в ее волосы, ниспадавшие на холодную, как снег, шею. Изольда молчала. Протянув руку, она ощупывала и ощупывала стопы, словно не веря, что они не освежеваны до кости смертоносным клинком. Она пересчитала каждый пальчик на ноге и подняла глаза на Раду-бея. Слезы застилали ей глаза, она почти не видела его, различая в солнечном мареве лишь смутные очертания фигуры грозного воина.

– Подними меня, – обратилась она к Фрейзе.

Не отводя глаз от великого оттомана, Изольда с трудом поднялась на ноги и робко застыла, босая.

– Я в неоплатном долгу перед тобой. Ты спас мне жизнь.

Раду-бей обтер лезвие меча куском черного шелка, посмотрел на нее и кивнул.

– Ты не ранена? Ни царапины? – уточнил он.

– Как тебе удалось это сделать? – задыхаясь от изумления, произнесла она.

– Ты держалась молодцом, даже не шевельнулась. Невероятно для женщины.

Лицо ее залилось краской.

– Я – леди из Лукретили, – гордо вскинула она голову. – Я не какая-нибудь трусливая рабыня.

Он снова кивнул.

– Я много слышал о твоем отце. Ты вся в него. Он был бесстрашный воин.

– Ты знаешь, что он был крестоносец? – бросила она пробный камешек в надежде разузнать, не сходились ли отец Раду-бея и лорд Лукретили в битве. – И сражался против твоего народа?

– Мой отец был христианин. Наши отцы бились бок о бок, – ответил Раду-бей. – Мой отец любил твоего отца, как брата. Он рассказал мне, как твой отец отправился в крестовый поход, горя желанием разрушать все на своем пути, однако, в отличие от большинства крестоносцев, у него оказались глаза, которые умели видеть, и уши, которые могли слышать, поэтому он женился на арабской принцессе и привез ее домой, в свой замок в Италии, чтобы жить с ней в любви и согласии и растить сыновей, его наследников.

Изольда до боли сдавила руку Фрейзе.

– Нет. Это ложь. Ничего подобного не было. У него уже была жена – моя мать.

Оттоманский вельможа вложил скимитар в горящие рубинами ножны.

– Да, – продолжил он как ни в чем ни бывало. – Но он принял ислам и взял жену-мусульманку. Спроси кого хочешь. Она стала его второй женой. Она знала о первой, но ее это не смущало. Ислам дозволяет мужчине иметь несколько жен. Они вступили в брак в соответствии с нашими законами.

– Ложь! – Изольда задыхалась от гнева. – Эта арабка была гостьей в нашем доме, и у нее не было сына. Единственный ее ребенок – это дочь, моя подруга и компаньонка. Ты лжешь, утверждая, что эта женщина была женой моего отца. Ты лжешь! Возьми свои слова обратно.

– Леди Изольда, – раввин встал между ними, – этот человек только что спас вам жизнь. Он наш почетный гость.

Темно-голубые глаза Изольды грозно пожирали Раду-бея.

– Это не дает ему права возводить напраслину на моего отца. Мой отец был крестоносцем! Он отправился в поход по зову Его Святейшества, чтобы освободить священный город Иерусалим от неверных! Он ни за что не обратился бы в другую веру. Он ни за что не продал бы свою душу. Он ни за что не привел бы жену-мусульманку в свой дом, в наш родовой замок. Он ни за что не сделал бы араба-полукровку своим наследником.