Лог-а-Лог приказал всем остановиться.

— Кровоклюв, Овус, — громким шепотом позвал он птиц. — Возвращайтесь, пока не поздно.

Но тут раздался страшный шум — крики, шорох крыльев, шипение. Подняв дротик, Лог-а-Лог с боевым кличем бросился вперед.

Когда они выскочили на лужайку, то увидели лежавшего ничком на земле Овуса. Вокруг него валялись сломанные ветки, смятая трава и перья коршуна. Склонившись над филином, стоял золотистый хомяк. Если не считать мерзкого сладкого запаха, то гадюк, равно как коршуна, уже и след простыл. Заметив выдр с землеройками, хомяк бросился наутек, но Лог-а-Лог с четырьмя членами отряда кинулся за ним вслед.

Командор подошел к Овусу, который, слегка приоткрыв ослабевшие глаза, бормотал несвязные слова:

— Хотел спасти Кровоклюва… его укусили… где золотистая мышь… помогите мне… Командор, это ты?

— Да, я, — ответил Командор, подложив филину под голову свою лапу. — Лежи спокойно. Тебе нельзя двигаться.

Но Овус продолжал беспокойно моргать глазами:

— Как странно… но ревматизм меня больше не тревожит… постарайтесь спасти старого коршуна… он выручал меня много раз из беды.

Он опустил веки, и его голова безжизненно повисла на лапе Командора. Укус гадюк оказался смертельным.

— Два старых глупца, — в отчаянии произнес Командор, закрыв лапой глаза. — И зачем было строить из себя храбрецов?

Вскоре Лог-а-Лог с четырьмя землеройками привели хомяка. Это был насмерть перепуганный болезненно тощий старик.

— Не делайте Могаку больно, — взмолился он. — Я никому не причинял вреда.

Командор по-дружески положил лапу ему на плечо, дав землеройкам знак его отпустить.

— Не собираемся мы вам делать больно, Могак, — заверил его Лог-а-Лог. — Если я правильно понял, именно так вас зовут? Скажите только, откуда вы взялись? И почему прежде вас здесь было не видать?

— Если вы не пираты и не крысы-стражники Рифт-гарда, то я скажу, — осмелел старик.

— Мы рэдволльцы, самые дружелюбные в мире звери, — слегка обняв его, постарался убедить его Командор. — Скажите, Могак, что вы здесь делаете?

Настороженно озираясь, Могак придвинулся ближе к Командору, как будто в его присутствии чувствовал себя в большей безопасности.

— Я здесь живу с молодых лет, — начал он свой рассказ. — С тех пор как умер король Саренго. Видите ли, я был его личным рабом. Единственным рабом, которого он взял в свое последнее путешествие. И конечно, в те времена я был совсем юн.

Лог-а-Лог, повертев лапой у виска, тихо сказал Командору:

— Похоже, этот тип малость того.

— Коль Могаку удалось выйти из того путешествия живым, — улыбнувшись, ответил ему старик-хомяк, — то не такой уж он ненормальный. Верно?

— Это уж точно, — согласился Командор. — А где же вы все это время жили?

— Там, где меня ни один зверь не сможет найти, — сделав секретный жест лапой, ответил тот. — Но, скажу я вам, это была трудная жизнь. Нравишься ты мне, речной пес. Пойдем, покажу тебе свое жилище. Никто его не сможет найти, кроме меня.

Проведя зверей немного севернее тех мест, где они стояли, золотистый хомяк указал на небольшую норку, едва видневшуюся в зарослях ежевики.

— Вот тут Могак и живет, — сказал он. — Один-одинешенек, долгие годы. Ведь только я уцелел в той заварухе.

— Да, жилище твое, прямо скажем, не дворец, — резонно заметил Командор. — Мне, если туда залезть, можно шкуры лишиться. Пошли-ка, друг, с нами. Покажем тебе наше аббатство Рэдволл.

— А вдруг Могаку там не понравится? — сморщив вздернутый нос, испугался хомяк.

— Понравится, — успокоил его наставник выдр. — Лучшего места на свете больше нет.

Пока старик собирал свои пожитки, Командор рассказал Лог-а-Логу о том, что произошло с Овусом.

— С самого начала это была глупая затея, — тяжело вздохнув, посетовал вождь землероек. — Голым клювом и когтями гадюк не возьмешь. Даже сталь против них бессильна. Бедный Овус. Как жаль, что нельзя забрать обратно слова, сказанные мною о коршуне. Он был прирожденным воином. Мы с моими ребятами похороним Овуса рядом с другом. Филин это одобрил бы.

Смерть двух храбрых птиц повергла аббата Эподемуса в безутешное горе. Когда день уже клонился к вечеру, он взошел на стену аббатства и, взывая к багряному закату, нараспев затянул старинную песнь о храбрости и мужестве воинов Рэдволла.

На трех других стенах аббатства собрались прочие обитатели монастыря. Сохраняя полное молчание, они не сводили глаз с приближающегося к аббату Командора. Когда же наставник выдр поднял над своей головой дротик, в память погибших все хором крикнули:

— Рэдвоооооооолл!

Пещерный зал был залит светом свечей, фонарей и факелов. Все обитатели аббатства сидели за расставленными четырехугольником столами, накрытыми в память об Овусе и Кровоклюве. Аббат к поминальной трапезе почти не притронулся. Усадив Могака между собой и Мэлбан, они с мышью-архивариусом в изумлении наблюдали за тем, с какой алчностью хомяк наворачивал паштеты, пироги, салаты, кексы и пирожные.

— Горячей пищи я с самого детства не едал, — пробубнил с набитым ртом Могак, наливая себе в кружку Октябрьский эль. — Вкуснотища такая, ваше величество, что мне никак не оторваться.

— Я вовсе не король, дружок, — ответил Эподемус. — Можешь звать меня аббатом или отцом настоятелем. Как тебе больше нравится. Расскажи-ка нам лучше о себе. Ведь тебе наверняка есть о чем нам поведать.

— Хо-хо, еще бы, — кивнул золотистый хомяк, потянувшись за очередным ломтем сыра. — Но только чуть позже. Не могу прерывать такое замечательное занятие.

Вечер выдался теплым, поэтому после трапезы рэдволльцы вышли в монастырский сад. Диббанов повели купаться в пруд перед сном. Все остальные собрались вокруг освещенного фонарями пятачка, чтобы послушать рассказ Могака. Золотистый хомяк принес с собой свиток, который выудил из своих пожитков. Отхлебнув из кубка красносмородинового морса, он сразу приступил к рассказу:

— Своих родителей я не помню. Помню только, что с юных лет был рабом Рифтгарда. Ужасное место, скажу я вам. Находится далеко на севере, за большими морями. Королем тогда был жестокий хорек по имени Саренго. Лютый был зверь. Не было ни одной живой души, которая бы ему не повиновалась. Я приглянулся ему из-за своего золотистого меха. И он сделал меня своим личным рабом. Мне еще повезло. Остальным приходилось куда хуже. Сын Саренго, ленивый толстый хорек по имени Агарну, жестоко их истязал.

Однажды Саренго на своем большом корабле, который назывался «Морской клык», отправился в далекое путешествие. Кроме отряда крыс-стражников, он взял с собой меня и сына Агарну. Тот не хотел ехать, но его заставил король. У Саренго была карта с планом местности, которую, по слухам, он раздобыл разбоем у каких-то пиратов. И кой-кого из них при этом даже убил. Он собирался напасть на аббатство. Правда, на карте его местоположение не значилось. Имелось только описание пути, который пролегал от западного морского побережья вдоль реки к Стране Цветущих Мхов. Ходила молва, что Рэдволл — большой красный замок с множеством удивительных вещей, вроде волшебных мечей, ценных гобеленов и больших колоколов.