Скуратов открыл стальную дверь с хитрыми замками и вошел в дом. Включив свет, выругался — стол в гостиной остался неубранным. Пустые бутылки, бокалы, грязные тарелки, остатки еды атаковали мухи. Веня прошел в холл и с помощью кнопки, встроенной в золоченую раму, сдвинул огромное зеркало у стены. За зеркалом находилась дверь, тоже из стали. Он набрал код, дверь открылась. Автоматически зажглись лампы. Ступени вели в подвал, где стояли банки с компотом, оставшиеся от хозяев, да несколько ящиков вина из личной коллекции репортера. Он имел слабость к хорошим французским винам и знал в них толк. За стеллажом с банками находился маленький сейф, приколоченный к бетонной стене огромными штырями. Веня набрал код, открыл его и замер, тупо глядя на полки, где лежал только пистолет, купленный им по случаю, и несколько коробок патронов. Тридцать две тысячи долларов и футляр с гарнитуром «Око света» бесследно исчезли.

Скуратов присел на корточки, сжал виски руками и завыл волчьим воем.

Вероятно, пистолет ему оставили, чтобы он застрелился. Волчья песня длилась недолго. Началась истерика, сопровождаемая погромом. Билось все, что попадало под руки. Черт с ним, с компотом, а вот два ящика «Бордо» жалко. На третьем он выдохся. Достал бутылку, отбил горлышко и начал заливать горе вином, половина которого выливалась на костюм, рубашку и галстук со встроенной камерой в узле. Самый дорогой костюм, одетый на свидание со Снежной королевой, восстановлению не подлежал. А как все хорошо начиналось!

Веня сел на ящик, продолжая прихлебывать из бутылки. Он пытался взять себя в руки, но получалось плохо. Жизнь часто подбрасывала ему сюрпризы, от которых волосы вставали дыбом. Не без этого, работа такая. Не раз он попадал в капканы, которые сам же и ставил.

Подозревать свою подружку он не мог. У Дины еще не окрепли клыки, чтобы самостоятельно прогрызть себе дорогу в будущее. Начать с того, что она не знала о входе в подвал и двери за зеркалом. А если бы и узнала, то не смогла бы ее открыть. Сейф тоже имел не простой замочек. Бриллианты ее не интересовали, она ничего не смыслила в камнях. Но девчонку могли запугать или перевербовать. На деньги она могла клюнуть. Скуратов держал ее на голодном пайке. Но Дина не дура. Деньги — дело наживное, а она мечтает о карьере модели. Веня сумел ей вдолбить, что, кроме него, никто не сможет вытащить красотку на подиум. Она верит в него, как ребенок в Деда Мороза. Нет, Дина не пойдет на предательство. Оставался другой вариант — банкиры. Они следили за ним, адрес дачи им известен. У них есть своя служба безопасности. Не хуже Лубянки. Но возникал вопрос: они знали содержимое ячейки и могли забрать ожерелье сами. Украсть у вора нестрашно, он не будет устраивать шума. Вариант второй. Могли отнять у него бриллианты в пути. Дорога на дачу идет через лес. Там бомбы взрывай, никто не услышит. Зачем же лезть на дачу? Конечно, для опытных взломщиков его замки не проблема. Но надо знать, где спрятан товар… Главное открытие — Гурьев понятия не имел, что украденный у него гарнитур хранится в его же банке. Из этого можно сделать вывод: заказчиками ограбления были Фельдман и Шпаликов. Но возникает дурацкий вопрос: зачем Шпаликов открыл ему ящик и показал бриллианты, а впоследствии позволил их украсть? Кому принадлежала ячейка 824, если не Алине? Вору? Значит, Шпаликов и есть вор, то есть заказчик. Теперь, перебирая в памяти детали, Веня убедился, что за ним следили с момента первого появления в банке. Когда приехала Дина, они знали, кто она и кто ее прислал. Ей выдали ключ от ячейки, расположенной в том же отсеке, в двух шагах от бриллиантов, сделали это намеренно. Дина получила универсальный ключ. Она могла открыть им любой ящик, а он ей назвал универсальный код. Его набирали четыре раза у него на глазах, когда он пришел в банк с ревизией. Расчет был на то, что он его запомнит…

— Какой же я козел! Считал себя гением, всех обвел вокруг пальца, а на деле обвели меня. Использовали! Все это время я работал на дядю. Меня провели поганые бухгалтеры!

У Скуратова глаза налились кровью. Он с силой швырнул опустевшую бутылку о стену, она рассыпалась в крошку. Ему не всегда удавались задуманные аферы, были случаи, когда рыбка срывалась с крючка, но чтобы из него делали посмешище… Нет, этого не случалось. Хуже того. Теперь он попался на крючок, а Алина из тех людей, которые способны раздавить любого, кто встанет на ее пути. Ее фотокарточками с голой задницей не напугаешь.

Скуратов достал из сейфа пистолет, глушитель и запасную обойму. Эти скоты даже деньги забрали. Для отвода глаз, чтобы он заподозрил в краже Дину. Ничего, он сумеет за себя постоять. Вопрос поставлен ребром. Если он не вернет все на круги своя, то ему крышка! Чтобы он сейчас не сделал, хуже не будет.

Веня покинул подвал, оставив все потайные двери открытыми, поднялся на второй этаж, скинул с себя испорченный костюм, надел джинсы, темную рубашку, кроссовки, прихватил свою деловую сумку, ветровку и вышел из дома.

Самуил Яковлевич Фельдман, как и все обеспеченные люди, летом жил на даче. В последние дни он скучал. Жена с внучкой уехали отдыхать на море, а дочь с мужем пустились в круиз на океанском лайнере. Сам же он, как и его коллеги, в разгар кризиса об отпуске не думал. У банкира было замечательное хобби. На втором этаже особняка под его «игрушки» отведена самая большая комната. Она представляла собой ландшафт с полями, горами, тоннелями, мостами, реками, деревьями, станциями и прочим. По железнодорожным путям ходили поезда. Пассажирские, грузовые, цистерны, платформы, груженные лесом и углем. Вагоны были размером не менее сорока сантиметров, составы тянулись метров на шесть-семь. Пульт управления диспетчерской находился в центре комнаты на стойке, круглой платформе, крутящейся на массивном стержне. Там же располагалось кресло и рычаги управления. На платформу вела крутая стальная лестница. По проводам проходил ток — работали светофоры, стрелки рельсов двигались. Все было сделано так тщательно и точно, что, глядя на пейзаж с высоты роста, казалось, будто ты пролетаешь на самолете над пригородом. Если заснять эту красоту на пленку, не отличишь макет от реальности. Тут была даже плотина, протекала река, воды которой крутили мельницу. За стеклянными стенами комнаты вставало и заходило солнце, появлялась луна и звезды, создавалась иллюзия дня и ночи. В вагонах поездов включались огни, у тепловозов зажигались прожектора, а у машин, стоящих на железнодорожных переездах, фары. Эта сказочная мини-страна управлялась с одного пульта-стола с сотнями тумблеров и кнопок, в которых нужно было разбираться не хуже любого работающего на настоящей дороге. Хозяин управлял шестью поездами одновременно — их скоростью, освещением, стрелками. В его власти было даже изменение погоды. Смешно сказать, но вряд ли среди обычных смертных нашелся бы отец, у которого хватило бы денег, чтобы купить сыну хотя бы один из самых скромных вагончиков. Никакой штамповки, все детали делались вручную. Самуил Яковлевич сидел в кресле и с наслаждением руководил жизнью на земле. Пока на точной копии. Он знал, что придет время и он станет хозяином подлинной жизни. Его макет создавался годами, тщательно, скрупулезно, и стоил заоблачных денег. Когда Фельдман уходил в «игровую комнату», он забывал обо всем на свете, мог пропадать в своем мире часами и днями, забывая о сне и еде. Он садился на трон и правил своим мини-миром, как самодержец. Банкир погружался в другое измерение и ничего не слышал вокруг себя. Никто не смел ему мешать. Никто не имел права заходить в эту комнату, пока он сам не выходил, усталый и удовлетворенный. Это было уже не хобби, а страсть.