Нужно хорошенько подумать и не допустить ошибку. Придется подождать, пока не перезвонит Финли и уже с доказательствами идти к капитану.

Внутренний голос в голове пытался остановить ее: «Не в этой жизни».

Она оставила машину на передаче и вышла.

Эйвери добралась до участка А1 полицейского департамента лишь в одиннадцатом часу вечера. Приемная разбиралась с полицейским и проституткой. В другой части офиса копы в штатском готовили протоколы и боролись с пьяными студентами. Где-то позади вспыхнула перепалка и понадобилось целых три человека, чтобы унять разбуяневшегося громилу.

Работа полицейского не была обычной.

Большинство копов не имели четкого графика с 8:00-9:00 до 17:00. Также и выходные перепадали на субботу или воскреснье крайне редко, если только сотрудник не занимал высокий пост или не работал на условиях свободного графика. В А1 у большинства сотрудников график был плавающим – 5 дней, например, со среды по воскресенье. При этом, если кто-то расследовал дело, то мог работать всю ночь, каждую ночь, затем еще и утром.

Эйвери заметила несколько знакомых лиц, но никто не обратил на нее особого внимания. Ночные смены по выходным носили определенный характер. Это все равно, что прийти на кладбище после 48 часов на работе: все были словно в тумане и действовали на своей волне.

На втором этаже Коннелли о чем-то спорил с Томпсоном.

Последний выглядел так, будто в нем одновременно находились два человека – громила с бледной кожей, светлыми волосами и пухлыми губами, любивший посещать спортзал, и преступник, которому было крайне неудобно.

– Почему я все еще здесь? – ныл Томпсон.

– Ты, черт возьми, издеваешься? – резко спросил Коннелли. – Я дал тебе задание и ты не выполнил его. Мне плевать, если ты просидишь тут до 4 утра.

– Автодилеры!? – заорал Томпсон, встав в полный рост. – И сколько же долбанных автодилеров работает по субботним ночам? Моя смена окончилась несколько часов назад. Вот список из Уотертауна и Белмонта.

– Я также просил данные по Уолтему. И мне нужны номера для прямой связи с каждой компанией. Я не вижу нчиего подобного для Белмонта, – ответил он, пролистав список.

Эйвери присела на чей-то стол, ожидая окончания ссоры.

Коннелли поднял голову:

– Какого черта ты тут делаешь? Разве кэп не сказал тебе отдыхать?

– Мы можем поговорить? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Мне нечего сказать тебе. Проваливай. Тебе не стоит возвращаться до понедельника.

Она указала на Томпсона:

– Ты просто тратишь его время.

– Я же сказал! – вклинился Томпсон. – Это пустая трата моего времени.

– Заткни свою пасть! – заорал Коннелли, тыча ему пальцем в лицо. – Блэк, клянусь Богом, если ты не уберешься отсюда через пять секунд, я лично помогу тебе уйти из убойного и сделаю так, чтобы ты никогда не вернулась.

Эйвери опустила голову.

– Я никуда не уйду, – произнесла она спокойным, ровным тоном. – И тебе придется выслушать меня. У меня появилась зацепка, причем довольно приличная, – подчеркнула она, глядя ему прямо в глаза. – Мы должны обсудить это. И нам стоит работать в одной команде. Ты же хочешь поймать убийцу? Или ты просто хочешь продолжать злиться на меня лишь потому, что считаешь, что знаешь меня? Может потому, что меня назначили в твою команду? Или потому, что моя жизнь была лучше твоей?

Она привстала.

– Мне правда жаль, если я чем-то обидела тебя, – продолжила она. – Но я уже здесь. Прямо сейчас. Также, как и ты плаваю в дерьме. Но я не плюнула на поиски манька и, наконец, получила зацепку. Это не подождет до понедельника. Если ты выгонишь меня, я просто позвоню капитану, затем шефу, затем кому угодно, кто выслушает меня.

Томпсон настороженно указал на Эйвери:

– Выслушай ее.

– Заткни пасть, Томпсон! Сядь.

Он повернулся к Эйвери и указал пальцем на дверь, ведущую в конференц-зал.

– Три минуты, – добавил он. – У тебя есть три минуты.

Как только они остались одни, Эйвери начала:

– Я знаю, что допустила несколько ошибок.

– Несколько!?

– Глупых ошибок, – добавила она. – Но все это было сделано во время исполнения служебных обязанностей. Сегодня я снова оступилась. Я съездила к Говарду Рэндаллу.

Коннелли взвыл и махнул рукой.

– Он дал мне намек, – продолжила Эйвери, – или что-то похожее. Я не смогла понять это, пока не посетила Брендайс.

Коннелли хлопнул себя по голове:

– Ты ездила в колледж, где училась Молли Грин? Тебе же сказали держаться подальше от этого дела.

– Ты можешь заткнуться? – заорала она. – Ненадолго. Я прошу тебя!

Не ожидав такой реакции, он опустил руки и отступил назад.

– Я разговаривала с сотрудницей отдела профориентации. Она сообщила мне, что Молли Грин получила работу в компании Devante. Понимаешь? Синди Дженкинс также получила от них предложение. Я пока не знаю, что с Табитой. Финли должен был поговорить с ее матерью, но так и не связался со мной. Табита училась на младших курсах, но, если они наняли и ее, то совпадение слишком велико, чтобы проигнорировать его, не находишь?

– Твои последние догадки оказались полным бредом.

– Но они имели взаимосвязь и пока единственную между теми двумя девушками. Если окажется, что третья девушка была как-то связана с Devante, то мы будем максимально близки к разгадке, чем когда-либо.

– Финли не работает, – пробормотал он.

– И?

Коннелли ходил и обдумывал ситуацию. Он был в сером костюме и синей рубашке, которые казались слишком малы для его накачанного торса. Он закатил рукава и потер светлую щетину. Казалось, он был раздражен, но явно заинтересован.

– Подожди здесь, – ответил он.

– Что ты…

– Я сказал подожди! – рявкнул он и вышел.

Она видела, как за стеклянной перегородкой он дает какие-то указания совершенно растерянному Томпсону. Затем он подошел к своему столу и набрал номер.

Эйвери просидела в конференц-зале около двадцати минут. Ей было нечем заняться, а вся информация, наконец, сложилась воедино. Теперь она чувствовала себя более отдохнувшей и необычайно спокойной. Сильное желание позвонить дочери заставило ее достать телефон.

«И что ты ей скажешь? – задумалась она. – Скажи, что была идиоткой и все еще ее являешься. Скажи правду: что ты любишь ее и все сделаешь правильно, вне зависимости от того, как».