Дилан удивленно приподнял бровь.

— Если только бросить женщину в пещере, которую заливает приливом, можно считать безопасным местом.

— Конечно, нельзя, — сказал Калеб. — Но я вам рассказываю о том, что будет оспаривать защита. Вас обоих вызовут в качестве свидетелей. Ты действительно хочешь под присягой объяснять, где и как ее нашел?

— Ваша присяга меня ни к чему не обязывает, — сказал Дилан.

— Да неужели? А как насчет того, чтобы угодить за решетку за неуважение к суду?

— Вы собираетесь выяснить все, перекрикивая друг друга? — поинтересовалась Реджина. — Или будете стреляться на пистолетах в лучах восходящего солнца?

Оба повернулись к ней с практически одинаковым выражением раздражения на лицах.

— А что, если я откажусь давать показания? — спросила она.

Калеб задумчиво потер подбородок.

— Это определенно ослабило бы позицию обвинения. Прокурор может решить вынести дело на суд общей юрисдикции, вместо того чтобы предъявлять более мягкое обвинение — скажем, в менее серьезном нападении. Фактически дело может так и не дойти до приговора.

Рука Реджины потянулась к крестику на шее, но он лежал у нее в кармане. Она покраснела и спрятала руки под мышками.

— И Иерихона тогда отпустят?

— Он служил в армии некоторое время. Возможно, достаточно долго, чтобы я мог пристроить его в одну из новых программ по расселению ветеранов на юге штата.

— Не имеет значения, сидит Джонс в тюрьме или нет, — сказал Дилан.

— Но только не для него самого, — буркнула Реджина.

Черные глаза Дилана вспыхнули.

— Меня не интересует его будущее. Но я обязан заботиться о твоей судьбе.

— А как насчет остальной части острова? Других угроз? Других демонов? — спросил Калеб.

Дилан пожал плечами.

— На Краю Света и вокруг него и раньше наблюдалась… некоторая активность. Но сейчас им нужна Реджина.

— А еще им нужно вселиться в кого-то, чтобы подобраться к ней, — угрюмо заметил Калеб.

— Но этот «кто-то» может быть далеко не любым человеком. У их могущества есть свои границы.

Глаза Калеба прищурились.

— Крест.

— И моя татуировка, — добавила Реджина.

Дилан кивнул.

— Они не смогли убить тебя. И они не ожидали встретить здесь меня. Они не могут привлекать к себе внимание Небесных сил серией неудачных попыток. Они будут выбирать следующий подходящий момент и свою следующую мишень очень тщательно.

— Это ты так пытаешься меня как-то успокоить?

Выражение лица Дилана не изменилось.

— Я пытаюсь напугать тебя.

— Чтобы я сбежала с тобой в Убежище.

Калеб закашлялся.

Дилан не обратил на это никакого внимания.

— Да.

— Как долго это может продлиться?

— Пока мы не будем твердо уверены, что вы с ребенком в безопасности.

— И сколько это займет времени? — Она прижала ладонь к животу. — Девять месяцев?

Он молчал.

— Тринадцать лет?

Он взглянул на нее своими темными глазами, в которых бушевала буря.

— Убежище — это самое лучшее решение.

При виде такого смятения чувств она сжала руки на коленях.

— Самое безопасное — может быть. Но не самое лучшее. Во всяком случае, не для меня и моих детей. За тринадцать лет моя мать может умереть. Если инфаркт не сведет ее в могилу еще раньше.

— Реджина…

При звуке его голоса ее сердце дрогнуло, но она не могла позволить себе поддаться ему. Она не сдастся. Она столько страдала, боролась, тяжело работала ради той жизни, которая была у нее с сыном. Она не уступит!

— Нет.

Дилан вскочил со стула и подошел к окну.

— Я мог бы оставить тебя здесь.

— Но ты этого не сделаешь, — мягко сказала она.

Он взглянул на нее через плечо. Уголок его рта приподнялся.

— Нет.

Сердце ее забилось чаще.

— Из-за ребенка.

Он наклонил голову.

— Можно и так сказать.

Она не могла разобраться в нем. Она не знала его. Как только она могла в него влюбиться? Калеб снова закашлялся.

— Тебе понадобится место, где можно укрыться.

— Как долго это может продлиться?

— Девять месяцев? Тринадцать лет? — слабым эхом с улыбкой повторил Дилан ее слова.

А что потом? Он бросит ее, как его мать оставила его отца? Как его отец оставил его мать?

— Ты не можешь повсюду следовать за нами, — сказала Реджина. — Это будет неправильно по отношению к Нику.

— Ник не единственный, у кого сейчас проблемы, — огрызнулся Дилан.

— Я должна защитить его, — настаивала она.

Даже если защищать собственное сердце было уже поздно. Калеб почесал затылок.

— Я не понимаю, как мы собираемся защищать каждого из них.

Реджина быстро взглянула на Калеба, вздрогнув от легкости, с которой тот присоединился к брату против нее. А Дилан, кажется, ничего не заметил.

Эти мужчины…

— Я должен буду поставить защиту на ее дом, — сказал Дилан.

Калеб удивленно приподнял брови.

— А ты сможешь с этим справиться?

Челюсти Дилана сжались.

— Я должен.

— А если ей нужно будет выйти из квартиры? Или из ресторана?

Братья обменялись долгим взглядом.

— Тогда я буду рядом с ней, — ответил Дилан. — Прилипну к ней, как пиявка. Или как навязчивый любовник.

— Только не в моей квартире, — возразила Реджина.

— Но тебе нужно будет где-то жить, — заметил Калеб. — Где-то неподалеку.

— Это что, приглашение, братишка?

— Если тебе нужно приглашение, — невозмутимо ответил Калеб.

— Мне от тебя ничего не нужно, — отрезал Дилан.

Но его потемневший взгляд говорил, что это ложь.

— Ты должен вернуться домой. В дом своих родителей, — сказала Реджина.

Дилан пренебрежительно фыркнул.

— Как это сделала ты?

Он не позволит ей жалеть себя. Ладно. Но и она не даст ему помыкать собой.

— Нет ничего зазорного в том, чтобы вернуться в дом, где ты нужен.

Сейчас она уже могла сказать это. Могла даже в это поверить. От понимания этого на сердце стало легко.