требовался он сам, могли бы просто позвонить. Живем в цифровом веке.

– Я несколько раз набирала его. Уверена, что телефон валяется в его машине со «сдохшей» батареей, поэтому пришлось ехать сюда, но ведь вы не возражаете?

– Возражаю, но ведь вас не выгонишь, – ответила девушка.

Вика отвела ее в гостиную, сама же остановилась в дверях, подпирая косяк.

– Я думала, у вас проблемы с людьми, а вы принимаете гостей чаще, чем Папа Римский.

– Я не социофоб, – возразила Вика.

Даша не ответила и присела напротив Власова, тот деловито отложил какие-то документы, которые приволок с собой и с умным видом рассматривал.

– Ты нашла карту памяти, что он прятал? – спросил коллегу Власов.

Дарья кивнула.

– Она у нас в отделении. Он утверждает, что она принадлежит ему.

– А фотоаппарат?

– Нет, его мы не нашли.

– Он все равно признается, что украл его, потому что другое обвинение еще хуже. Лучше кража, чем попытка убийства.

– Если признается, что был тут ради кражи старого фотоаппарата, то ты обвинишь его и во всем остальном, разве нет? – Власов не ответил. – Все еще считаешь, что он помышляет ее убить?

– Ничего, что я все еще здесь? – отозвалась Вика.

– Вы нам не мешаете, – довольно нелюбезно ответила та. – Карта памяти пуста. Наши сейчас пытаются восстановить удаленные файлы. Сам он говорит, что перенес то, что было на флешке в ноутбук сына, а ее почистил. Семейные фото.

– Разве компьютер его сына не у нас, как вещдок?

– Вчера ему все вернули, он больше не подозреваемый.

– То есть, он украл фотик и посмел еще и удалить все фото за пять лет? Мои фото?

– Послушайте, вы не можете утверждать, что карта, о которой мы говорим, именно ваша. Он утверждает, что она принадлежит ему, точнее, его сыну. Улик против него так и не нашлось, чему я вовсе не удивлена. Зато шефу пришлось сильно извиняться. Ты здорово его подставил, – обратилась она полушепотом к Власову, наивно полагая, что Вика ничего не слышит.

Власов кивнул, не став оправдываться.

– Если она моя, мне ее вернут?

– Не знаю. Что касается вашего фотоаппарата, то он отрицает, что крал его, как и то, что вообще был в вашем доме, он не знает, где вы живете.

– И вы ему, конечно же, поверили. Если у вас нет новостей, тогда зачем вы приехали?

– Поговорить еще раз о той ночи, когда был убит охранник.

– Я уже все рассказала. Я была в комнате, ко мне кто-то ломился в дверь. Я увидела свет на улице и решила попросить помощи.

– Вы могли бы слезть со второго этажа, тут низкий скат, дальше плетущийся виноград. Если бы вам действительно угрожала опасность, вы бы попробовали сбежать. Вместо этого, вы продолжали сидеть взаперти.

– Я уже говорила, я не могу выходить из дома.

– Ой, да бросьте! Вы обманули нас всех. Вы вполне можете выходить, даже ездили в квартиру Семибратова. Это ведь вы увидели у него флешку в руках?

– Нет, не я. И ночью я могу ездить, при большой необходимости и в сопровождении.

– На вас напали в три ночи, по крайней мере, так вы утверждали. Ночь, необходимость, все вроде бы сошлось, но вы не сбежали.

– Я была одна тогда, я испугалась. Будь у вас опыт нападения в собственном доме, вы бы по-другому говорили. И я не была в квартире. А напросилась со следователем только затем, чтобы забежать к себе домой. Он хотел еще раз проверить квартиру, когда позвонили из полиции и сказали, что Семибратова отпускают, – Вика выдала заранее приготовленную тираду без запинки. – Я побоялась оставаться в машине одна, поэтому ждала его на лестнице. Когда услышала шаги, поднялась этажом выше, чтобы не встречаться с ним. Мне объяснить, почему?

– Взяли то, что собирались?

Вопрос застиг Вику врасплох, она не сразу поняла, о чем говорит Ким.

– Что взяла?

– Вы ведь собирались заехать в свою квартиру. Так вы взяли, что хотели?

Вика покачала головой.

– Начало светать, и я попросила отвезти меня обратно.

– Бесполезная поездка.

– Не совсем, – встрял Власов. – Я узнал, где он прячет флешку. Если она принадлежит ему, зачем бы ему прятать ее в таком… странном месте?

Даша безразлично пожала плечами.

– Вернемся в ту ночь, когда вас разбудил шум в доме. Во сколько это было?

Вика повторила слово в слово то, что уже рассказывала.

– Не знаю, что еще заставляет вас думать, что я лгу. Я выглянула в окно, там шел один из охранников. Я закричала, чтобы он услышал, и чтобы напугать того, кто был за дверью.

– Как вы узнали, что это охранник поселка?

– У них форма приметная, на рукавах светящиеся вставки. К тому же, кто бы еще с фонарем шатался по улице в такое время. Меня видел он, видели мои соседи. Все они могут подтвердить, что у меня в доме был посторонний.

– С ваших слов, – уточнила Дарья, – ведь сами они его не видели. Вы могли просто отвлекать внимание. Не задержи вы его в тот момент, он поспешил бы найти своего коллегу и, кто знает, может его могли бы еще спасти.

– Он был мертв задолго до этого, – возразил Власов.

– Не вмешивайся, будь добр, – попросила Ким.

– А ты не перекидывай с больной головы на здоровую, у нее и без того проблем немало.

– Чушь какая-то! Для чего мне отвлекать внимание?

– Отвлекли разговором о каком-то несуществующем грабителе, пока кто-то второй, быть может, ваш друг, убивал охранника. Или вы сами сделали это? Ведь никто не может подтвердить, где вы были во время нападения на него.

– Какой бред! Вы сами себя слышите? Зачем мне охранника убивать и кто этот второй, по-вашему? Просмотрите лучше флешку, там должна быть запись, как Семибратов проникает в дом. Вот кому выгодно вырубить свет во всем поселке. У него есть алиби на ту ночь?

– Как только восстановят файлы, мы все узнаем, – пообещала она. – Кстати, какого рода фото были на вашей карте памяти? Помимо некоего видео, о котором вы все время твердите?

– Мой кот, ученики, учителя, старые фото родителей и моей сестры с племянниками. Другие малозначимы, но мне бы хотелось вернуть их все до единой!

– Вы хранили фото со школы?

– Да, мы часто фотографировались в походах, на праздниках, в классе. Какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорим?

– Я просто спрашиваю. Наши спецы говорят, что файлов там было мало. И пока неизвестно, сумеют ли они восстановить их.

– Так пусть постараются! Вы выпустили Семибратова раньше, чем закончился его срок, и