По-нял... А что такое, дядя Петь? Почему будут трясти?

Сейчас объясню... Только сперва скажи, ты мне друг?.. А я тебе?! Вот и запомни это! А теперь слушай!

Ольга прямо замерла. Она чувствовала, сейчас что-то должно произойти.

Мы с тобой начали, — голос у дяди Пети стал глухой, словно он боялся, что кто-то его услышит, — мы начали с тобой очень важное дело. И нас просто так не оставят, будут спрашивать, может, даже будут трясти серьезно.

Я... готов!

Я понимаю, братишка. Но должен тебя особо предупредить: обо мне никогда ни при каких обстоятельствах никому ни слова. Это и твое спасение!

Спасение?..

Страха в голосе Робина, пожалуй что, не было. Но удивление было.

Да... ты не перетрухал случаем?.. — тут же сменил он тон. — Да знаю-знаю, что ты не такой пацан! Я поэтому тебе и доверил такое дело.

Какое дело, дядя Петь?

Короче, тут могут быть жмурики.

Жму... Вы говорите про... мертвецов?

На протяжении этого короткого вопроса голос у Робина два раза прерывался.

Ну а что? — дядя Петя пожал плечами. — Мужские разборки. Возможно, кому-то по дороге и башку нечаянно отшибут!

Чего-то не пойму...

Понимать нечего! Ты боишься, что ли?

Дело не в испуге, — тут голос у Робина зазвучал решительно, как он и должен звучать у предводителей благородных разбойников. — Просто я этого не хочу!

А мстить?.. Или, может, ты считаешь, что и мстить не надо?

—Мстить надо! — ответил Робин убежденно. Ольга здесь была с ним не совсем согласна.

Но ведь у мальчишек свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Вот я и буду мстить! — продолжал дядя Петя. — А заодно уберу и одного деятеля, который метит на твое место!

Чего-то не пойму, дядя Петь!

А я сейчас тебе растолкую... Согласен ты, что этот Олег-циркач хочет сесть в твое робин-гудовское кресло?.. Вижу, что согласен. И отлично понимаешь это. И не хочешь такой бяки.

Я бы тоже не хотел. Вот я и думаю, что его надо наказать1

Как это... наказать?

Только ты не дергайся, ладно?.. Ты вообще-то мужик или не мужик? У моего врага есть... ну, в общем, дочка хренова. Я ее собираюсь урыть!

Урыть?!

Да! А что ты на меня так смотришь? Не слыхал, что с врагами надо рассчитываться? Сам же говорил только что... А если я дочку его кончу, он больше на ноги вообще не встанет!

А при чем тут... Олег?

А при том, что если и его заодно, будет неплохо... тебе же первому! — Ольга услышала, как дядя Петя хлопнул его по плечу: — Ты только не дергайся, говорю тебе! Циркач этот тебе на фиг не нужен... Я бы, может, не стал его трогать. Но так будет чище: явились двое на военный объект. Часовой их останавливает, то-се... Предупредительный в воздух, а они опять... — дядя Петя усмехнулся. — Ты, главное, не дергайся. У меня все просчитано.

Дядя Петь...

Главное, оба мне ни слова! Этот папаша ее, конечно, начнет тебя... спрашивать. А ты же ничего не знаешь, точно. А... рыцари твои и прав-, да — ничего...

Не, дядя Петь!

Погоди! Причем за это ты пролучаешь пятьсот... нет, даже семьсот баксов! Сможешь лук настоящий купить... Видал, какие луки спортивные продаются. Стрела собаку насквозь пробивает!

А я не хочу собаку!

Ну, кошку... Брось ты, парень! Мишеней прямо здесь наделаете... А можно и на другое истратить!

Ни на что я не буду тратить!

Тоже неплохо. Просто себе возьми, и точка. Одобряю!

Вы меня не понимаете разве, дядя Петя? Я не буду этого делать. И Олегу все скажу!

—Предаешь? Робин долго молчал.

Да не в предательстве дело-то! Я не хочу этого... — он замолчал, видимо, подбирая слово. — Не допущу!

В смысле — как это?

Да просто предупрежу его, и кончено дело!

Нет, дружбан...

Голос у дяди Пети изменился, какой-то мерзкий стал... Блатной — вот какое слово пришло вдруг ей на ум.

-Да!

Хорошо-хорошо, не кипятись. Сейчас мы с тобой обо всем договоримся. Не хочешь, не надо. Я тоже еще подумаю... тогда. Сейчас главное, ты мне ответь: ты кому-нибудь о нашей встрече рассказывал?

Вы же знаете, что нет!

Точно?

Даю рыцарское слово!

Тогда отлично.

Это дядя Петя произнес совершенно спокойно. Ольга даже удивилась, как же он легко согласился отказаться от своего ужасного плана.

А подлый инвалид вдруг вынул из кармана... пистолет. Ольга не знала его марку. Но сразу поняла, что он настоящий... Когда они гастролировали в Волгограде, там у ребят много было оружия — настоящего, и полунастоящего, и очень похожего на настоящее: там же бои были страшенные — в ту еще войну, которая с фашистами, которая — «День Победы порохом пропах. Это праздник с сединою на висках.

Так вот она там научилась с самого первого взгляда различать, настоящее на тебя наставляют оружие или нет. И это сейчас было настоящее!

Не двигайся... собачонок вонючий! Безотцовщина! Тварь неблагодарная...

Ольга лихорадочно соображала, что она сейчас может сделать.

Наверное, она бы могла сейчас просто замереть — каменней, чем эти стены. Подождать, когда все кончится. И потом уйти.

Подождать, когда Робина убьют?!

Да ей такое даже в голову не приходило. Ольга искала действенный выход из положения!

А между дядей Петей и Робином продолжали «развиваться события».

Ну, гаденыш, приготовься к смерти.

Это инвалид сказал спокойно и даже вроде по-деловому, как фотограф говорит человеку, пришедшему сняться на паспорт. Затем он нажал на спусковой крючок. Ольга видела, как напрягся его указательный палец правой руки, как подвинулся спусковой крючок.

Это же, наверное, видел и Робин Гуд. И он успел нырнуть со стула на пол. Но все-таки, показалось Ольге, он не успел обмануть пулю.

То есть он был сейчас мертвый...

Однако он был жив. И это значило, что пуля обманула его. Дядя Петя над ним поиздевался — вот и все.

Однако Ольга ошиблась. Парализованный бандит не просто издевался над Робином. Он его проверял.

Ну, братан? Вкусно ли трупом быть?.. Лежи, не двигайся. Движение — стреляю!

И что-то в его голосе было такое, что Ольга поняла: дядя Петя так и сделает! И Робин это понял. Поэтому он замер, как был, опершись на руку, словно раненый боец в какой-нибудь скульптуре.